Айзек Азимов - Роботы и Империя (пер. М.Букашкина)

– Несущественных? Ваша жизнь в два раза длиннее моей.

– Как ни странно, я считаю это досадным недостатком космонитов. Скоро мы достигнем Авроры?

– На этот раз обходных маневров не будет. Через несколько дней делаем прыжок, а там два-три дня – и Аврора.

– А зачем вам-то ехать на Аврору, Диджи?

– Я мог бы сказать: просто из вежливости – но в действительности я хочу воспользоваться случаем, чтобы объяснить вашему Председателю или хотя бы кому-то из его подчиненных, что произошло на Солярии.

– Разве они этого не знают?

– В целом знают. Они перехватывали наши сообщения, как и мы поступали бы, будь мы на их месте. Однако они могут сделать неверные выводы, и в этом случае я хотел бы их поправить.

– И какой же вывод верный?

– Как вы знаете, надзиратели на Солярии обучены считать существо человеком лишь в том случае, если оно говорит по-соляриански, как вы. Это означает, что не только поселенцы, но и все космониты-несоляриане людьми не считаются. Таким образом, аврориане, высадившиеся на Солярии, не были приняты за людей.

Глэдия широко раскрыла глаза.

– Невероятно! Соляриане не могли заставить надзирателей относиться к аврорианам так же, как к вам.

– Не могли? Они уже уничтожили аврорианский корабль. Вы знаете об этом?

– Аврорианский корабль! Нет, я не знала.

– Уверяю вас, что это так. Аврорианский корабль приземлился примерно в то же время, что и мы. Мы улетели, а они – нет. Но у нас были вы, а у них… Отсюда возможен вывод, что Аврора не может автоматически считать союзниками все Внешние миры. И в случае чего каждый Внешний мир будет вынужден действовать самостоятельно.

Глэдия затрясла головой:

– Нельзя так обобщать. Возможно, солярианам трудно было научить надзирателей положительно реагировать на каждый из пятидесяти акцентов и отрицательно – на все остальные: легче приучить их к одному акценту. Соляриане считали, что никто из космонитов не высадится на их пустой планете.

– Да, я уверен, что аврорианское руководство согласится с этим соображением, поскольку людям всегда легче сделать удобный вывод. Но я хочу убедить их и в возможности неудобного вывода, и пусть им станет не по себе. Простите мое самомнение, но, по-моему, никто не сделает это лучше меня, и, следовательно, именно я должен ехать на Аврору.

Глэдия чувствовала, что разрывается на части. Она не хотела быть космониткой, она хотела быть просто человеком и забыть о том, что она называла «несущественными различиями». Но когда Д. Ж. с таким удовлетворением говорил о том, что поставит Аврору в унизительное положение, она снова почувствовала себя космониткой.

– Я думаю, что Поселенческие миры тоже имеют свои особенности. Разве каждый из них не действует самостоятельно?

Д.Ж. покачал головой:

– Вам может показаться, что так оно и есть, и я не удивлюсь, если каждый поселенец иногда ставит свои интересы и интересы своего мира выше общего блага, но у нас есть то, чего не хватает космонитам.

– А именно? Вы благороднее?

– Конечно, нет. Мы не благороднее, чем космониты, но у нас есть Земля. Это наш мир. Каждый поселенец старается почаще бывать там. Каждый поселенец знает, что существует большой развитый мир с невероятно богатой историей, множеством культур и сложной экологией, к которому он, поселенец, принадлежит. Поселенческие миры могут не ладить между собой, но для выяснения отношений они никогда не применяют силу, потому что земное правительство сразу призовет их к порядку, а решения Земли подлежат немедленному исполнению и не обсуждаются. Вот наши три преимущества, мадам Глэдия: отсутствие роботов, позволяющее нам строить новые миры своими руками, быстрая смена поколений, что способствует постоянному обновлению, и, самое главное, Земля, наша опора и пристанище.

– Но космониты… – начала было Глэдия и замолчала.

Д. Ж. невесело улыбнулся:

– Вы хотели сказать, что космониты тоже потомки землян и Земля тоже их планета? Фактически правильно. Космониты сделали все, что могли, чтобы отказаться от своего наследства. Они не признают себя потомками землян. Будь я мистиком, я бы сказал, что, оторвавшись от своих корней, космониты долго не просуществуют. Но я не мистик. Поэтому не выражусь в такой форме, но все равно они не смогут выжить, я уверен. – Он помолчал и добавил немного смущенно, словно понял, что задел Глэдию за живое: – Пожалуйста, думайте о себе как о человеке, а не как о космоните, и я буду думать о себе как о человеке, а не поселенце. Человечество выживет, будь то поселенцы, или космониты, или те и другие вместе. Я думаю, что это будут поселенцы, но может, я ошибаюсь.