Джек Чалкер - Властелины Срединной Тьмы

Я плохо осведомлен обо всех обычаях местных племен и народов, но сомневаюсь, чтобы хоть один из них требовал самоубийства во имя спасения незнакомца. Спокойной ночи.

Огромное создание повернулось и бесшумно растворилось в темноте. Козодой долго смотрел ему вслед; спать он пошел только через час.

"Да что ж это такое!" – с тоской подумал он, засыпая. Мир словно сговорился против него.

Молчаливый как смерть, Козодой уже больше часа ждал, застыв в оцепенении, и холодный предрассветный туман струился над ним. Он был настроен решительно. Сегодня, на четвертое утро после выздоровления, он собирался наконец добыть оленя.

Внезапно справа раздался шорох, и все чувства его мгновенно обострились. Он осторожно повернул голову и сперва ничего не увидел, но потом из тумана выплыли силуэты трех годовалых оленей, неспешно бредущих в поисках еды.

Медленно, на ощупь он наложил стрелу, наметил цель, натянул тетиву и вновь застыл, ожидая, пока олени подойдут поближе.

Ему повезло: ветер дул в его сторону. Бегущий с Козодоями перевел дыхание и слегка расслабил напряженные мышцы. Передний олень, словно почуяв что-то, на мгновение замер, но потом снова двинулся вперед, приближаясь к роковой точке.

Есть! Длинная стрела ударила оленя в бок. Остальные два моментально пропали, но раненое животное замешкалось, встало на дыбы, и Козодой успел выпустить еще одну стрелу, а потом стремительно выскочил из укрытия и бросил лассо. Петля захватила задние ноги оленя, тот повалился на землю, а Козодой, тщательно прицелившись, пустил третью, последнюю стрелу.

Неплохая работа, с удовлетворением подумал он, опуская лук. Много мяса, а шкура пойдет на одежду. Впрочем, надо было поторапливаться: меньше чем через час взойдет солнце, а вместе с ним поднимутся и вечно голодные стервятники. Он поспешно направился туда, где оставил лошадь, намереваясь привести ее, собрать волокушу и отвезти оленя домой, но через несколько шагов остановился как вкопанный. Радостное возбуждение, вызванное удачной охотой, моментально улетучилось.

На ней был плотный обтягивающий костюм из синтетической ткани и тяжелые ботинки. Неудивительно, что Вал так долго не мог ее отыскать. Стервятники уже успели потрудиться над телом, и развороченная плоть кишела червями и насекомыми.

Он сразу понял, что это Кармелита Менделес Мантойя. Она могла бы пролежать здесь, пока тело не обратилось бы в прах, и найти ее, не снарядив на поиски целую группу, было бы невозможно.

За спиной у трупа был пристегнут стандартный аварийный комплект, которым она так и не успела воспользоваться, а окоченевшие пальцы крепко сжимали ручку небольшого чемоданчика-кейса. Козодой нагнулся над ним, но, чтобы освободить чемоданчик, ему пришлось сломать мертвые пальцы. Отойдя в сторонку, он осмотрел свою добычу.

Кейс оказался обыкновенной моделью для повседневного пользования и, хотя запирался на замок, вряд ли был снабжен какой-нибудь ловушкой. Козодой нажал на красные кнопки защелок и с удивлением услышал негромкий щелчок. Кейс даже не был заперт!

Не в силах противиться искушению, Козодой заглянул внутрь. Большую часть содержимого составляли предметы, обычные для путешественника, отправляющегося в незнакомую страну: несколько карт, атлас Северной Америки, краткий разговорник с простейшими фразами на языках народов Равнин. Хайакуты в разговорнике не упоминались.

Однако помимо этого в кейсе обнаружилась небольшая деревянная шкатулка со старинным замком – маленький ключ все еще торчал в скважине – и толстая древняя книга, готовая распасться на части от неосторожного прикосновения. Козодой осмотрел ее с тщательностью профессионального историка. Как он и предполагал, это была копия – оригиналу, судя по дате, твердым почерком выведенной на первой странице, было более шестисот лет, – но даже копия была достаточно старой – столетие, а то и больше.

На первый взгляд книга напоминала путевой журнал или дневник. Козодой неохотно отложил ее и взял в руки шкатулку. Маленький ключик легко повернулся, и крышка откинулась. Козодой зажмурился: он не был готов к тому, что увидел.

Драгоценности. Самоцветы в изысканнейших оправах, наводящие на мысль о фамильных украшениях. На мгновение он даже засомневался в их подлинности: разве могут природные алмазы, рубины или изумруды достигать такой величины? А оправы – неужели это и впрямь чистое золото?

Он осторожно закрыл и тщательно запер шкатулку. Вал, несомненно, в первую очередь охотился за книгой. Но драгоценности… И тут его осенило. Ну конечно же – универсальное средство платежа! Он усмехнулся: этим карибам и невдомек, как мало значат подобные побрякушки для коренных жителей Северной Америки. Впрочем, выбор их был не так уж и плох, эти украшения, несомненно, были бы признаны выдающимися произведениями искусства на любом племенном совете.