Сергей Лукьяненко - Гаджет (Сборник)

– Видите ли, госпо… гражданин Перелетный, – прижимая руки к груди, пробормотал профессор. – Они приземлились полгода назад… вошли в купол… их было больше сотни… страшно, да, знаете, очень страшно! Люди, Чужие, киборги, роботы… Издевались над нами… грозились обесчестить жену и дочь… Мебиуса отключили от сети… гражданина Керша заставили целоваться самого с собой, а это ведь ужасное оскорбление для билиатов… Антуана-Марию-Пьера ударили, убили его любимого кролика… потом заявили, что разобьют все музейные экспонаты…

– Ну, картина мне в целом ясная, – сказал Иван Перелетный, – даром что противная. Бандиты – они и на Марсе бандиты. И вы струсили? Отдали им пушку?

– Они бы и сами ее забрали… – прошептал профессор.

– Мы очень не хотели этого делать, – тихо сказала Мария-Пьер.

– Братан, растерялись мы… – пробасил Тягомотин.

– Это омерзительные создания без малейших представлений о совести и морали! – отчеканила левая голова Керша. Правая голова молчала и кусала губы.

– Я крайне неодобрительно отношусь к нынешнему режиму, – процедил сквозь зубы Джон Смит. – Но с такими, как Трэш, мне не по пути.

Иван Перелетный взмахнул руками:

– Хорошо говорите! Правильно говорите! Так что же, граждане музейные работники, слова у вас с делом расходятся? Или у вас оружия мало? Встретили бы врага огнем, умерли бы достойно, как подобает!

Музейные работники потупились. Только малыш Антуан-Мария-Пьер засопел носом и сказал:

– Вам легко говорить, вы уже пожили. А я еще маленький. Я вырасти хочу.

Иван вздохнул. Укоризненно посмотрел на профессора – ну разве ж можно так воспитывать детей? Профессор покраснел.

Вперед выступила Мария-Пьер и негромко сказала:

– Гражданин комендант. Мы, разумеется, виноваты. Но готовы искупить свою вину.

– Ну-ка, ну-ка! – обрадовался Перелетный. – И как именно?

– Бандиты взяли только пушку, – объяснила девушка. – Реактор по производству снарядов из антиматерии брать не стали… испугались. По моим расчетам, у них вот-вот должны закончиться боеприпасы. Кроме как у нас, взять их негде. Верно, папа?

– Предпоследний оружейный реактор был уничтожен семьдесят лет назад, – поправляя очки и оживляясь, сказал старый ученый. – А последний здесь, у нас.

Иван Перелетный пристально посмотрел на сконфуженных музейных работников. Оправил форму, подтянул обмотки. Сказал – сурово, но справедливо:

– Что ж, граждане испугавшиеся. Есть у вас первый и последний шанс исправить свою ошибку, оправдать доверие товарища Мунина. Справимся – честь нам и хвала! Погибнем – все равно честь и хвала. – И, добродушно усмехнувшись, добавил: – Но помирать нам как-то не с руки, верно, граждане?

Ранним утром, когда маленькое холодное Солнце показалось над краем горизонта, над бурой марсианской равниной показался огромный боевой корабль. Человек сведущий сразу сказал бы, что это линкор орбитальной поддержки. Человек знающий отметил бы, что часть оружейных башен разобрана, а вместо них из бронированного корпуса торчит чудовищное дуло аннигиляционной пушки.

Вздымая пыль и опаляя песок струями пламени, линкор опустился вблизи купола Независимой Республики Сидония.

Барон Трэш, кровавый ужас пояса астероидов, выходец из захудалого калифорнийского рода (давно уже отрекшегося от такого родственничка), первым вышел из корабля. Трэш был страшен. Черная кожа барона была испещрена шрамами, вместо правого глаза посверкивал электронный прицел, вместо левого – злобно блестел биопротез (по слухам, барон имел обыкновение разбирать на запчасти своих врагов). На правой руке не было кисти, вместо нее в руку барона была встроена лазерная пушка. Левая рука заканчивалась маленькой ультразвуковой пилой – страшным оружием ближнего боя. Недоброжелатели любили съязвить насчет неспособности барона собственноручно подтереться, но ужасна была их участь, если шутка доходила до ушей Трэша.

Уши у него, кстати, были электронные.

Следом за Трэшем вышли его верные телохранители – братья-близнецы Грегор и Эгрегор. Эти невозмутимые скандинавы были с раннего детства зомбированы на преданность барону. Именно они разрушили орбитальный лифт на Церере, лишив заработка десять тысяч рудокопов.

За телохранителями последовали три киборга, давно уже утратившие всякое сходство с людьми. Один из них парил в воздухе, другой ехал на гусеницах, третий передвигался большими прыжками.

А уж потом из люков линкора посыпались остальные бандиты – люди и роботы, Чужие и киборги. Отбросы Солнечной системы, беглые аристократы и предатели-демократы, садисты и убийцы, все они собрались под черное знамя Трэша, поскольку больше никто в мире не желал иметь с ними дела.