Ричард Матесон: Невероятный уменьшающийся человек

Извиваясь, он полз вперед, стараясь забраться как можно дальше. Наконец остановился и оглянулся.

Черный на фоне освещенного солнцем входа, паук явно намеревался преследовать свою добычу и здесь.

На краткий, но страшный миг человеку показалось, что паук пролезет в щель.

Но нет, хищник застрял и вынужден был выползти наружу. В щели человек для него был недосягаем.

Закрыв глаза, беглец лежал на земле, чувствуя, как холод проникает через одежду. Открытым ртом он жадно ловил воздух и думал о том, что, наверное, это бегство от паука не последнее.

Пламя в стальной башне к тому времени затихло. В наступившей тишине было слышно лишь, как паук, бегая беспокойно снаружи, царапается ногами по каменному полу, по бревнам, переползая через них в поисках лазейки, сквозь которую можно было бы подобраться к жертве.

Когда шум паучьих лап наконец стих, человек, пятясь, осторожно полез из узкого, колючего прохода между бревнами. Выбравшись из щели, он с опаской встал и торопливо огляделся, пытаясь узнать, куда отошел паук. Хищник полз по отвесной стене к краю скалы, волоча на темных ногах огромное яйцеобразное тело, и был уже высоко. Человек с облегчением вздохнул. На какое-то время он опять мог чувствовать себя в безопасности и, опустив голову, направился к месту своего обычного ночлега.

Медленной прихрамывающей походкой человек прошел мимо затихшей стальной башни, которая была обыкновенным масляным обогревателем, мимо огромной красной змеи — небрежно скрученного садового шланга без насадки, мимо большой подушки с вышитой цветами наволочкой, мимо величественного оранжевого строения, которое оказалось деревянными садовыми креслами, поставленными друг на друга, мимо больших деревянных молотков для игры в крокет, висящих на своих крюках. Сбоку верхнего кресла торчали крокетные воротца, застрявшие в щели. Именно за них и пытался безуспешно ухватиться человек. А похожие на жестянки цистерны были всего-навсего пустыми банками из-под краски. Паук же — обыкновенной «черной вдовой».

А жил человек в подвале.

Теперь, проходя мимо высящегося дерева с одеждой на ветках, он шел к своему ночному пристанищу под водогреем. В двух шагах от цели он резко вздрогнул от шума заработавшего водяного насоса, встроенного в бетонную нишу, прислушался к деловитому посапыванию и вздохам машины, подобным дыханию умирающего дракона.

Затем он взобрался на бетонную приступку, на которой возвышался эмалированный водогрей, и спрятался в баюкающих объятиях его тепла.

Долгое время он пролежал неподвижно на своей постели из прямоугольной губки, завернутой в рваный носовой платок. Из-за учащенного дыхания грудь поднималась короткими толчками, согнутые в локтях руки были безвольно раскинуты. Он смотрел неподвижным немигающим взглядом в ржавое основание водогрея.

Последняя неделя. Всего два слова, но в них — все: внезапное открытие, оказавшееся страшным ударом, превратившее жизнь в неотступный ежеминутный кошмар. Последняя неделя. Нет, уже меньше, ведь понедельник клонится к закату. Взгляд рассеянно скользнул по ряду пометок, начертанных углем на дощечке, служившей календарем. Десятое марта, понедельник.

Через шесть дней от человека уже ничего не останется.

По всему огромному подвалу опять разнесся рев пламени масляного обогревателя, и человек почувствовал, как под ним задрожала постель. Все это означало, что температура в доме упала ниже положенного уровня, термостат сработал на включение обогревателя и тепло вновь заструилось наверх через решетку в полу.

Человек подумал о тех, кто был там, наверху, — о женщине и маленькой девочке: о жене и дочери. Оставался ли он для них по-прежнему мужем и отцом? Или, может быть, из-за своих размеров стал изгоем? Мог ли он, человек размером с жучка, которого Бет могла, даже не заметив, раздавить ногой, все еще считать себя частью их мира?

Через шесть дней от него уже ничего не останется.

В последние полтора года мысль о неизбежном неотступно преследовала его, он много раз пытался представить себе, как ЭТО произойдет, но всякий раз безуспешно. Его разум, всегда опиравшийся на строгие законы логики, восставал против самой возможности собственного исчезновения. Казалось, вот-вот начнут действовать введенные препараты, процесс уменьшения остановится... Что-то же в конце концов должно произойти! Просто не укладывалось в голове, как можно быть настолько маленьким, чтобы...