Андрей Дай - Сердце Агрессора

Я оставил его на пороге новых приключений, но теперь в них мелькает и мое лицо. Я оставил его на краю зловеще красного круга выжженной степи, о котором еще мой отец рассказывал мне. Тогда еще с Конвикта не имели права запрещать посадку корабля землян, и звездолет начал садиться прямо на рассвете, когда здесь дуют ураганные ветры, и роса шипит от беспрерывных потоков огня, вырывающегося их бойниц, начиненного глупой автоматикой Бункера. Это был прошлый прилет землян. Тогда еще не было меня, ходил под стол пешком Хауэлл, а Чейней пошел в школу и учил первые буквы алфавита...

Хокки, нахохлившись как вечерний зверек фику, сидел недалеко от меня и остекленевшими глазами смотрел на спинку кресла прямо перед собой. Он горевал. Он, как живое напоминание об Инки. Он, как Рендолл: и близко, в сердце, и далеко.

Я не мог больше оставаться один. Как человек, которого переполняет горе, спешит поделиться, так и я хотел с кем-нибудь поговорить о своем. Я подошел к Хокки.

- Не грусти, Хокки. Ты не один!

- И он не один, офицер.

- Зови меня Тони... Ларри - мудрая маленькая женщина - он не один ...Почему ты пошел за Рэндоллом?

- Он идет путем добра!

- Сейчас его путь идет через поле Горящей росы.

- И мы с тобой, Тони, тоже идем теперь путем Горящей росы.

Впереди ослепительно блестели окна большого города. Города, куда лежал наш путь. Путь Горящей росы.

Ларри

Выжженная земля проваливалась под ногами, и на ее столь незыблемой на вид поверхности оставались наши следы. Черные, бурые, красные скелеты травы хрустели под ногами.

Как легко было перешагнуть границу между живой землей и вот этой, как грустно и страшно идти было по ней. Траурной музыкой звучал скрип болтающейся на ветру двери в Бункер, такой скрип уже не страшен после сверхчеловеческой атаки Рендолла.

С каким облегчением мы с Мичи перешагнули высокий порог стальной двери. Перешагнули и сразу остановились. Перед нами лежал победивший автоматику Рендолл. Он существенно, если не сказать больше, изменился. Почти вся левая половина его тела и вся левая щека блестели в свете тусклых синих ламп оголенным живым мясом. Кое-где обгорелые кусочки кожи еще остались, но и они отпадали прямо на глазах, едва он начинал шевелиться.

- Мне плохо, Ларри.., - прохрипел он.

- Я могу чем-нибудь помочь?! - сразу отозвалась я, но он с гримасой боли на лице отказался от помощи.

- Идите, смотрите, ничего не трогайте! Особенно на пульте! И закройте двери! - ему было очень тяжело говорить.

Силы быстро оставляли его, и мы ни чем не могли ему помочь. Слезы навертывались на глаза от жалости, и слабым было утешением, что любой человек кроме него уже умер от такой раны в этом грязном бетонном гробу.

- Пойдем, Ларри, поищем хотя бы воду, - усталым обреченным голосом сказала Мичи. - Нужно промыть раны.

Нужно было целую реку, чтоб промыть такие раны, но тогда я согласилась лучше хоть что-нибудь делать, чем просто стоять и смотреть, как человек мучается.

- Возьмите оружие! И осторожнее там! - услышала я мысль Рендолла. Хорошо хоть думать ему не было больно.

Мы с Мичи закрыли дверь на засов, осторожно вытащили из-за ремня Инки пистолет и пошли по укрытому сумраком коридору.

Нам попадалось множество дверей с разными нарисованными знаками, но большинство из них были заперты, а за легко открывающимися дверьми стояли какие-то громоздкие, блестящие машины. Множество разноцветных огней переливались на них, но вот воды не было ни капли.

Знак на двери, изображающий бьющий фонтан, вселил в нас надежду в успех нашего предприятия. Дверь не была заперта, но петли сильно заржавели, и нам с Мичи пришлось навалиться на нее, чтоб протиснуться внутрь. Я пролезла первая, сразу наткнулась на что-то невидимое в кромешной темноте, царившей в большой, судя по эху, зале, споткнулась и упала. Мичи яростно заработала локтями и в итоге приземлилась рядом со мной.

Как только стих шум падения наших тел, я услышала постороннюю возню где-то рядом с нами, топот маленьких когтистых лапок, а потом совсем рядом с местом предполагаемого падения Мичи зажглись светом, долетающим из более или менее освещенного коридора, две пары широко расставленных зеленых глаз.

Мичи взвизгнула и, забыв про узость щели, ведущей в спасительный коридор, выскочила из комнаты. Я на корточках, поминутно оглядываясь, тоже выползла наружу. Я не кричала не потому, что не испугалась, просто ужас перехватил горло тугим комком, и кроме щенячьего визга из него ничего добиться было нельзя.