Я Алия - Владычица ночи - Завоевание

- Менестрес, кто это с тобой?

- Мой друг, и это не твое дело, - довольно резко ответила Менестрес.

- Друг, говоришь? Я думал, я тебе нравлюсь.

- Это ты сам так решил. Ты меня не интересуешь, так что отстань.

Менестрес хотела пройти мимо него, но Марис схватил ее за руку со словами:

- Все равно ты будешь моей!

В следующий момент он был прижат к ближайшему дереву, его ноги свободно болтались над землей, а горло сжимала железная рука Бамбура. Он сказал:

- Она же ясно сказала, чтобы ты отстал! Или тебе нужно особое разъяснение?

Марис был крепкий детина, но куда ему было тягаться с Бамбуром! Все его попытки вырваться не увенчались успехом. Через некоторое время вампир сам отпустил его, думая, что он успокоился. Но не тут-то было, Марис был слишком высокомерен, чтобы снести такое. Едва коснувшись земли, он напал на Бамбура. Но он был гораздо сильнее, опытнее и быстрее Мариса. Не прошло и пары секунд, а Марис уже валялся на траве. По его правой скуле уже начал растекаться огромный лиловый синяк.

- Не глупи, парень, - холодно сказал Бамбур. Он даже не запыхался.

- Да кто ты такой, черт возьми? - спросил Марис, сплевывая кровь.

- Это не важно, но я советую тебе больше не приставать к Менестрес. Иначе в другой раз ты так легко уже не отделаешься.

Менестрес следила за всей этой сценой, и, как ни странно, у нее не было ни малейшей жалости к Марису, хотя она и понимала, что силы изначально были неравны. Но этот парень уже изрядно надоел ей, не желая понимать, что он ее нисколечко не интересует.

Они с Бамбуром ушли, оставив Мариса приходить в себя. Менестрес даже не оглянулась в его сторону. Когда они отошли от этого место достаточно далеко, Бамбур все же спросил:

- Кто для тебя этот парень?

- Никто. Слишком назойливый кавалер, который не понимает слова "нет".

- Похоже, он так не думает, - усмехнулся телохранитель.

- Это его трудности.

Тут лицо Бамбура приняло серьезное выражение. Он сказал:

- Я тут подумал, а ведь он может нам пригодиться.

- О чем ты?

- Пройдя обряд посвящения, ты сразу же почувствуешь сильный голод. Обычно при посвящении, новообращенного вампира подводят к источнику, где он делает свой первый глоток крови. Но в данном случае источник для нас недосягаем. Поэтому тебе понадобиться кровь человека, чтобы утолить свой первый голод.

- И ты предлагаешь на эту роль Мариса?

- Да, он крепкий парень и вполне подойдет. В конце концов, он же не умрет. Ну, будет чувствовать себя слабым несколько дней. Может, хоть образумится.

- Но он не умрет? - уточнила Менестрес. - Да, он сильно досаждал мне, но все же я бы не хотела его убивать.

- Нет, он будет жить. Все-таки ты рожденный вампир, и твой первый голод будет не так силен, как у обычного вампира.

- Но он узнает, кто мы.

- Он все забудет, а все следы нашего вмешательства исчезнут через пару часов. Так всегда бывает, иначе мы бы не выжили. Практически никто из наших жертв не помнит, что с ними случилось. Это позволяет нам питаться, не убивая их.

- В таком случае, я согласна. Я назначу ему свидание, пусть ждет меня у пещер через час после полуночи. Думаю, этого будет достаточно. Его гордость не позволит усомниться в моей искренности.

Так и случилось. Марис ни на секунду не усомнился в ее словах, несмотря на то, что воспоминание о стычке в лесу в виде огромного синяка, все еще болело. Выслушав Менестрес, он расплылся в довольной улыбке и сказал:

- Я знал, что рано или поздно ты поймешь, что мы созданы друг для друга. Обещаю, ты не пожалеешь.

На это Менестрес лишь криво усмехнулась и сказала:

- Думаю, ты прав.

Марис был слишком рад своей победе, чтобы заметить злорадство в ее голосе.

День сменился вечером. Настало время прощаться. Кармина была грустна, но старалась не плакать. Прежде чем попрощаться, она ушла в свою комнату и вернулась оттуда с каким-то свертком.

- Что это? - спросила Менестрес.

- Здесь твои украшения и драгоценности, в которых ты была в тот день, когда мы бежали из дворца. Я все сохранила.

Менестрес смотрела на драгоценности: несколько колец, рубиновый браслет и ожерелье с кулоном в виде герба королевства. Это было напоминанием о ее прежней жизни, и о том страшном дне, когда она все потеряла.

Она взяла только ожерелье и одно из колец, которое подарил ей отец на пятнадцатилетие, и сказала:

- Остальное оставь себе.

- Нет, принцесса. Я... я не могу принять их, - покачала головой Кармина.

- Ты сделала для меня гораздо больше, чем стоят эти драгоценности. Прими их хотя бы в память обо мне, и продай, если в том будет нужда. Пока это единственное, что я могу сделать для тебя, чтобы отплатить за твою доброту и заботу обо мне.