Роальд Даль - Гурман

Пратт сидел развалясь на стуле, подняв брови и полузакрыв глаза, а в уголках его рта пряталась усмешка. И снова я увидел или же мне показалось, что увиден, будто тень озабоченности скользнула по его лицу, а во взоре появилась какая-то сосредоточенность, в самих же глазах, прямо в зрачках, мелькнули и затаились искорки.

-- Так, значит, вы не хотите увеличивать ставку?

-- Что до меня, то мне, старина, ровным счетом все равно, -- сказал Майк. -- Готов поспорить на что угодно.

Мы с тремя женщинами молча наблюдали за ними. Жену Майка все это начало раздражать, она сидела с мрачным видом, и я чувствовал, что она вот-вот вмешается. Ростбиф дымился на наших тарелках.

-- Значит, вы готовы поспорить со мной на все что угодно?

-- Я, уже сказал. Я готов поспорить с вами на все, что вам будет угодно, если для вас это так важно.

-- Даже на десять тысяч фунтов?

-- Разумеется, если вы именно этого хотите. -- Теперь Майк был спокоен. Он отлично знал, что может согласиться па любую сумму, которую вздумается назвать Пратту.

-- Так вы говорите, я могу назначить ставку?, -- Именно это я и сказал.

Наступило молчание, во время которого Пратт медленно обвел глазами всех сидящих за столом, посмотрев по очереди сначала на меня, потом на трех женщин. Казалось, он хочет напомнить нам, что мы являемся свидетелями этого соглашения.

-- Майк! -- сказала миссис Скофилд. -- Майк, давайте прекратим- эти глупости и поедим. Мясо остывает.

-- Но это вовсе не глупости, -- ровным голосом произнес Пратт. -Просто мы решили немного поспорить.

Я обратил внимание на то, что служанка, стоявшая поодаль с блюдом овощей, не решается подойти к столу.

-- Что ж, хорошо, -- сказал Пратт. -- Я скажу, на что я хотел бы с вами поспорить.

-- Тогда говорите, -- довольно бесстрашно произнес Майк. -- Мне все равно, что вам придет в голову.

Пратт кивнул, и снова улыбочка раздвинула уголки ото рта, а затем медленно, очень медленно, не спуская с Майка глаз, он сказал:

-- Я хочу, чтобы вы отдали за меня вашу дочь. Луиза Скофилд вскочила на ноги.

-- Эй! -- вскричала она. -- Ну уж нет! Это уже не смешно. Послушай, папа, это совсем не смешно.

-- Успокойся, дорогая, -- сказала ее мать. -- Они всего лишь шутят.

-- Я не шучу, -- сказал Ричард Пратт.

-- Глупо все это как-то, -- сказал Майк. Он снова был выбит из колеи.

-- Вы же сказали, что готовы спорить на что угодно.

-- Я имел в виду деньги.

-- Но вы не сказали -- деньги.

-- Все равно, именно это я имел в виду.

-- Тогда жаль, что вы этого прямо не сказали. Однако если вы хотите взять назад свое предложение...

-- Вопрос, старина, не в том, чтобы брать или не брать назад свое предложение. Да к тому же пари не получается, потому что вы не можете выставить ничего равноценного. Ведь в случае проигрыша вы не выдадите за меня свою дочь -- у вас ее нет. А если бы и была, я бы не захотел жениться на ней.

-- Рада слышать это, дорогой, -- сказала его жена.

-- Я поставлю все что хотите, -- заявил Пратт. -- Мой дом, например. Как насчет моего дома?

-- Какого? -- спросил Майк, снова обращая все в шутку.

-- Загородного.

-- А почему бы и другой не прибавить?

-- Хорошо. Если угодно, ставлю оба своих дома. Тут я увидел, что Майк задумался. Он подошел к столу и осторожно поставил на него корзинку с бутылкой. Потом отодвинул солонку в одну сторону, перечницу -- в другую, взял в руки нож, - с минуту задумчиво рассматривал лезвие, затем положил его. Его дочь тоже увидела, что им овладела нерешительность.

---- Папа! -- воскликнула она. -- Это же нелепо! Это так глупо, что словами не передать. Я не хочу, чтобы на меня спорили.

-- Ты совершенно права, дорогая, -- сказала ее мать. -- Немедленно это прекрати, Майк, сядь и поешь.

Майк не обращал на нее внимания. Он посмотрел на свою дочь и улыбнулся -- улыбнулся медленно, по-отечески, покровительственно. Однако в глазах его вдруг загорелись торжествующие искорки.

-- Видишь ли, -- улыбаясь, сказал он, -- видишь ли, Луиза, тут есть о чем подумать.

-- Папа, хватит! Не хочу даже слушать тебя. В жизни не слышала ничего более глупого!

-- Нет, серьезно, моя дорогая. Погоди-ка и послушай, что я скажу.

-- Но я не хочу тебя слушать.

-- Луиза! Прошу тебя! Выслушай меня. Ричард предложил нам серьезное пари. На этом настаивает он, а не я. И если он проиграет, то ему придется расстаться с солидной недвижимостью. Погоди, моя дорогая, не перебивай меня. Дело тут вот в чем. Он никак не может выиграть..

-- Он, кажется, думает, что может.

-- Теперь послушай меня, потому что я знаю, что говорю. Специалист, пробуя кларет, если только это не какое-нибудь знаменитое вино типа лафита или латура, может лишь весьма приблизительно определить виноградник. Он, конечно, может назвать тот район Бордо, откуда происходит вино, будь то Сент-Эмийон, Помроль, Грав или Медок. Но ведь в каждом районе есть общины, маленькие графства и в каждом графстве много небольших виноградников. Невозможно отличить их друг от друга только по вкусу и аромату. Могу лишь сказать, что это вино из небольшого виноградника, окруженного другими виноградниками, и он его ни за что не угадает. Это невозможно.