Виталий Сертаков - Рудимент

Вообще-то, так оно и есть. Но не совсем. Из тех, кого выпускают гулять, я имею в виду корпус «С», Барков самый толковый. Даже слишком толковый. Я потому так и торопилась уйти, что он мигом обо всем догадается. Он никакой не волшебник, но читает по лицам. Вот как цыгане умеют читать судьбу по ладони, так и он. Я его тоже вначале боялась, а потом мы даже подружились. Если он для кого и опасен, то в первую очередь для себя. Когда до меня дошли сведения, что Винченто направил Баркова к тебе для совместной работы, я намеревалась вытащить тебя в тот же вечер в парк, чтобы предостеречь. Барков — человек, мягко говоря, своеобразный, и прежде чем работать с ним в паре, надо как следует защититься… Не исключаю, что вы подружились, пока меня нет, но Барков никогда не расскажет тебе то, что рассказал мне. Потому что я помню, в каком состоянии его привезли, а Владиславу тогда было не с кем поделиться. Кроме того, он не стеснялся открывать передо мной душу, поскольку я была совсем девчонкой и слушала, разинув рот. Мамочка и Пэн вначале здорово расстроились, они струхнули, что Барков заразит меня черной меланхолией или возбудит вкус к травке. Но Барков, он не психопат, хоть и дерганый. Он сам постучался к мамочке и заявил, что не намерен запугивать ребенка. Мамочка подумала — и рассудила, как и в нашем с тобой случае: главное, что они под присмотром! А Сикорски сказал, что Барков не представляет опасности при контакте тет-а-тет…

Барков — профессиональный самоубийца и бывший наркоман. Первый раз он попал в психушку еще совсем молоденьким, когда только прилетел в Штаты. Наркотики он употреблял еще в России и перепробовал почти все, что мог достать. Про всякие таблетки, затяжки и шприцы он может размусоливать часами. Но что любопытно — Барков не сожалеет о наркотиках и не поет им гимны. Он не такой, как другие. Но ты, милый, и так понял, что в Крепости не держат рядовых наркоманов. Барков кололся, нюхал, кипятил что-то в ложке, жрал пилюли, но не привыкал.

Ты засмеешь меня, что подобное невозможно. Что нельзя с четырнадцати лет глушиться химией и остаться здоровым. Ну, о крепком здоровье никто и не говорит. У Владислава развилась эпилепсия и диабет, а еще он переболел гепатитом и чуть не помер, Родители им не занимались, Барков крутился в молодежной банде, они воровали магнитолы из машин, вскрывали киоски и периодически попадали в полицию. К восемнадцати годам часть дружков Владислава умерла от передозировки, а другая часть угодила в колонии.

Барков считает, что его берег личный ангел, но не ангелок с белыми пушистыми крылышками, из тех, что спускаются с неба. Его защищал от окончательной гибели кто-то другой, гораздо менее приятный. Барков избежал тюрьмы, не прикладывая никаких усилий. Несколько раз полиция накрывала притоны, где парни варили «винт», кажется, я правильно называю эту заразу? Других ловили, привлекали к суду, а Барков выходил сухим из воды. После очередного прояснения он упорно возвращался домой, он тянулся в семью, но семья не тянулась к нему. Он не любит рассказывать про родителей; пожалуй, это единственная закрытая страница, которую он переворачивает, не глядя.

Иногда, после порции таблеток, Баркову казалось, что он почти разглядел ангела, но в последний момент чудесный посланец ускользал. Владислав описывал это как темную простыню за спиной. Куда ни повернешься, говорил он, а позади полощется темное, непроницаемое полотнище. Темнее, чем ночь, глухой, непроницаемый квадрат мрака. И сколько ни верти головой, оно неизменно остается позади, словно не допускает, чтобы человек взглянул на него прямо. Барков эту тему подробно обсасывает с Леви, тот весь загорается, когда беседа заходит о потустороннем. У Леви на все готовы ответы, он замучил Баркова идеями, как вызвать темного ангела на разговор, но закавыка в том, что трезвого Баркова никто сверхъестественный не посещает.

Сам Владислав уверен, что не кончился, потому что не подсел на героин, коку и прочие «тяжести». Он пробовал, но не подсел.

Ты понял, что я хочу сказать, Питер? Баркову завидовали все его дружки и подружки, те, кто не скончался…

Вечно такое «везение» продолжаться не могло. Суматошная жизнь Баркова, качанье между явью и бредом, резко поменялась, когда ему исполнилось шестнадцать. Полиция провела крупную облаву, кто-то опознал украденные вещи, их нашли в квартире, где в беспамятстве лежали вповалку человек восемь. Баркова забрали вместе с остальными, но Уголовной статьи он не получил. Он попал на принудительное лечение.