Александр Шалимов - Пленник кратера Арзахель [Пленники кратера Арзахель]

Но все это произойдёт ещё не так скоро, если, конечно, мои планы не изменит следующий сейсмический толчок… Я очень устал во время маршрута, но на отдых сейчас нет времени. За работу… Записи продолжу завтра.

9 мая (вечер)

Это — последние часы на борту “Атланта”. Вчера пришлось много раз открывать и закрывать выходной люк. Давление воздуха внутри корабля сильно упало. Сейчас оно почти такое, как на вершине Эвереста. Двигаться без кислородной маски трудно.

Тело Кэтрин вчера перенёс в пещеру. Там же поместил запасной скафандр, кое-какие приборы, сейсмограммы, баллоны с кислородом, немного пищи и воды в термосах. Температура в этой части пещеры минус сорок по Цельсию. Все-таки не то, что в тени на поверхности. В обрыве плато у входа в пещеру высек несколько слов: Земля, “Атлант”, наши имена и дату прилунения… Флага так и не нашёл. Впрочем, у меня не осталось времени искать его…

Удивительны эти лавы внутренних вулканов в кратере Арзахель. Они очень прочны и вязки… Все пространство, которое удалось осмотреть, сложено ими. По составу они стоят ближе всего к перидотитам — породам глубоких слоёв Земли. Если большинство здешних вулканов похоже на вулканы кратера Арзахель, получается, что строение лунной поверхности соответствует строению глубоких зон нашей родной планеты. Содрав с Земли её наружные слои — кору и часть мантии, — вероятно, удалось бы увидеть то, что можно наблюдать в лунных цирках.

Какой тут простор для геолога! Все обнажено, все видно. Чудовищные наслоения зеленоватых лав и пласты вулканических пеплов, огромные трещины с рудными жилами. Сокровища лежат прямо на поверхности. В трех милях от “Атланта” в стенах древнего полузасыпанного кратера я видел метровые жилы чистой платины. Немного дальше в обрыве обнажено огромное грибообразное тело какого-то неизвестного мне розового минерала с металлическим блеском. Я уже проверил: в этом минерале много кобальта. Жилы хромита попадаются на каждом шагу. В трещинах, из которых выделяются газы, блестят и переливаются в солнечных лучах удивительные минералы. Они образуют сростки разноцветных кристаллов самых причудливых форм и оттенков.

Во время первого маршрута я сначала пробовал отбивать образцы. Потом бросил. Бесполезно… Несколько наудачу отколотых образцов не дадут представления… Да и зачем мне они? Участники будущих экспедиций изучат все шаг за шагом. А я — первый разведчик — смогу оставить в наследство будущим исследователям лишь несколько отрывочных записей…

Месяца мало, чтобы описать то, что я видел за последние дни. А кислорода осталось на четыре-пять земных суток. Не хватит даже до захода солнца… Но, конечно, я не жалею, что сократил своё время, вырвавшись из стен “Атланта”. О нет! Минувшие два дня и то, что ещё впереди, стоят целой жизни… Я не позволяю себе думать сейчас о Земле. Оставлю это на самые последние минуты…

Теперь уже не верю в спасение. Четыре земных дня — всё, что у меня осталось. А может быть, пять… Удивительно, как сбивчивы мысли. Вероятно, от недостатка кислорода… Надо поспать немного; я не спал трое суток. Надеюсь, сегодня толчков не будет… Я заметил, что лунотрясения происходят чаще в начале и в конце дня.

“Атланту” просто не повезло. Кратер Арзахель встретил его дневным лунотрясением в самый момент прилунения. Сильнейшие толчки подбросили корабль вверх, когда его стабилизаторы коснулись поверхности планеты. Можно ли было предполагать такое совпадение? Посадка без предварительных облётов и тщательного исследования с круговых орбит была безумной авантюрой, генерал… Её цена — наши три жизни…

10 мая (утро)

Ночлег был над пропастью. Рисковал лишь потому, что должен был отдохнуть перед последними маршрутами и хотел сберечь кислород в баллонах скафандров. Кроме того, в моем положении этот риск почти ничего не означает… Ухожу… Бортовой журнал оставлю в пещере возле тела Кэтрин. Может быть, за эти часы не произойдёт лунотрясения? Тогда вернусь сюда ещё раз сделать записи и немного отдохнуть без скафандра. Ну а если в моё отсутствие лунотрясение будет — прощай, наш “Атлант”. Прощай, дружище Шервуд, ты стал неотъемлемой частью “Атланта”, и я бессилен помочь вам обоим…

12 мая по земному времени (вечер)

Лунотрясение захватило меня у подножия внешнего кольцевого хребта. Первый удар был не очень сильным. Часть хребта беззвучно осела, распалась на огромные глыбы и рухнула вниз в долину, откуда поднялись клубы серебристой пыли. Непроницаемая завеса пыли медленно приближалась, скрывая уступы плато, чёрные щели трещин, зеленовато-фиолетовые зубцы скал. Я ускорил шаги, чтобы избежать встречи с пылевым облаком, но новый толчок бросил меня на камни. Второй обвал произошёл где-то совсем близко. Резкие колебания почвы не давали подняться. Надвинулась туча пыли, скрыла скалы и звезды. Лишь солнечный диск тускло светил сквозь серебристо-перламутровую мглу.