Герберт Уэллс: Рожденные звездами

Фантастическая идея о космических лучах, посылаемых марсианами на землю, овладевает умом Девиса. У него должен родиться сын, и Девис настойчиво следит за психикой своей жены, которая, как ему кажется, не лишена странностей. Полагая, что космические лучи действуют на его жену, Девис открывается врачу, который её лечит, и через посредство врача идея Девиса становится достоянием сначала небольшого круга интеллигентов, а затем и предметом обсуждения в печати. Издатель жёлтой газеты лорд Сендерсклеп, в лице которого выведен лорд Ротермир, поднимает в печати компанию против «извращённых марсиан», разрушающих «наш» семейный очаг и уничтожающих то, что дорого «человеческой расе». Но кампания Сендерсклепа терпит неудачу; читатели газет оказываются одинаково безразличными и к самой идее космических лучей и к её опровержению в синдицированной печати. Только Девис и его немногие друзья продолжают верить в идею космических лучей, но и она терпит некоторое видоизменение. Место биологической фантазии исподволь занимает мнение, что «рождённые звёздой» – это в сущности все выдающиеся, критически мыслящие люди, то есть, кто беспокоится о судьбах человечества, а не только о самом себе.

«Для всех дальновидных людей, заметил доктор Хальдман Штеддинг, – будущее всегда представлялось в мрачном свете».

«В особенности теперь, – заметил Девис, – война в воздухе, биологическая война, безработица, распад социальных связей, быстрое уничтожение свободы мысли – таковы факты сегодняшнего дня».

«Да, – сказал Х. Штеддинг. – В особенности теперь. Наступила переоценка всех ценностей, которые мы расценивали особенно высоко».

«У меня впечатление, что происходит распад нашего мира, или что от нашего мировоззрения отпадают целые куски. Происходят какие-то великие потрясения. И всего ужаснее то, какой слабой оказывается всякая ясная, чистая мысль. В теперешнем состоянии человечества меня поражает более всего полное господство грубого, пошлого мышления, мышления низменного. Это грубое мышление… воплощается в герое, подобном, например, Гитлеру, который солидаризируется с ним и даёт ему выход в своих вызывающих выступлениях. Догматический шовинизм, массовый страх, кажется мне, проявляют себя в большей степени теперь, чем когда-либо в человеческой истории, проявляют себя чудовищно и отвратительно».

Этот мрачный пессимизм героев Уэллса усиливается ещё и потому, что, по мнению писателя, интеллигенция бездействует и молчит. Её представители не решаются высказать правду, свою правду, толпе, потому что боятся толпы, и боятся за своё обеспеченное состояние. И Уэллс издевается над «свободной» Англией, где, правда, нет гитлеровских концентрационных лагерей, нет инквизиции и мучеников мысли, но где цензура действует невидимо и где интеллигенция «свободна, поскольку она не пользуется своей свободой».

имеются в виду фантастический роман Г.Уэллса «Кэмфордское посещение» (1937) и бытовой роман «Брингильда» (1937) – прим. М.Б.