Ежи Жулавский - Победоносец

— Ихазель! Я возвращаюсь на Землю.

— Знаю, что собираешься.

В сумраке стали видны ее глаза, полные ужаса, какие-то безумные, и усмешка, криво замершая на губах.

— Ихазель!

Она быстро оглянулась. За амвоном раздался едва слышный шорох.

С застывшим лицом, словно руководимая чужой волей, она дрожащими, негнущимися пальцами стала расстегивать платье на груди.

— Иди сюда.

И вдруг всплеснула руками.

— Нет! Нет! Беги! — воскликнула сдавленным голосом. — Зови людей! И уходи! Сжалься надо мной! Сжалься над собой! Беги! Возвращайся на Землю!

Он схватил ее за вытянутую руку:

— Ихазель, что с тобой?

Снова раздался шелест. Ихазель побледнела, в глазах у нее мелькнул жуткий страх.

— Иди сюда, — беззвучно сказала она. — Укрой лицо свое на груди моей, склонись ко мне Мое тело благовонно и прекрасно, как смерть…

В этот миг открылись боковые двери. В собор робко вошло несколько человек. Увидев их, Ихазель издала вопль, не понять, то ли ужаса, то ли радости, и бросилась прочь. Марк хмуро обернулся к вошедшим. А они смиренно приблизились с приветственным поклоном:

— Буди здрав, учитель!

То были его немногочисленные ученики, пришедшие попрощаться, их печаль была искренней. Марк сел на пол у подножия амвона и заговорил с ними. Вдруг почудилось, что позади в сумраке промелькнула какая-то черная тень и вмиг исчезла у перехода в старый дворец, но то не иначе как почудилось.

Ученики плакали. Он утешал их, объясняя, что должен уйти, что дальнейшее пребывание добра уже не принесет. Что он верит: они — зерно, оставленное тут для посева, который спустя многие века непременно принесет урожай. Уймутся страсти, забудется вражда власть имущих против него, как только он исчезнет с глаз. И еще он очень устал и стосковался по дому, а тот заждался хозяина на сверкающей звезде над Великой пустыней…

Ученики стали расспрашивать его о многих вещах, советоваться, как им себя вести после его ухода, и просить у него обещания непременно вернуться.

Так они беседовали тихими голосами в сгущающейся темноте, когда снова раздался стук в дверь. Испуганные голоса призывали Победоносца. Марк неохотно встал и пошел отворить.

На пороге с исказившимися от страха лицами стояли гонцы, недавно отправленные в Полярную страну.

— Владыка, твоей машины нет!

Марк в первый миг не осознал этого ужасного известия.

— Что-что?

— Твоей машины нет, владыка! — повторили они.

Не иначе как это известие уже успело распространиться, потому что город выглядел охваченным смутой и тревогой. На площадях и улицах толпился народ, громко и удивленно толкуя об исчезновении машины Победоносца.

Марк стоял как громом пораженный, не в силах вымолвить слова.

На Луне имеются три подробных описания смерти человека, при жизни носившего прозвище «Победоносец», явившегося неизвестно откуда во времена первосвященника Крохабенны, а в дни правления его преемника Элема подвергнутого публичной казни. Первое из этих описаний и, как представляется, наиболее раннее было составлено во времена правления Севина, который, приказав удавить своего предшественника Элема, занял затем первосвященнический престол. В то время Победоносец еще не был объявлен святым. Почитать его в качестве пророка и великомученика Севин распорядился лишь под конец своего правления.

Второе описание, значительно более позднее, принадлежит перу историка Ошипки, выдающегося ученого, который в течение многих лет был президентом Братства Истины.

Что касается третьего описания, то мнения специалистов разделяются: одни приписывают ему весьма почтенный возраст, утверждая, что оно составлено одним из друзей и учеников казненного Победоносца; другие, в свою очередь, полагают, что оно возникло в сравнительно недавнее время на основе устной традиции, которая поддерживалась в течение многих поколений.

Все три описания более или менее совпадают в передаче хода событий, связанных с гибелью так называемого «Победоносца», но настолько по-разному оценивают сам этот персонаж, что мы сочли необходимым привести все три, не отдавая своего предпочтения ни одной из версий.

Ниже мы приводим их в не вызывающем особых споров хронологическом порядке, так что на первое место естественно выдвигается описание времен первой половины правления первосвященника Севина.