Юрий Никитин: Трансчеловек

Я это знаю, но плохо то, что знает и Каролина, постоянно ищет во мне то зажатость, то трусость, то неполноценность, а я не умею убедить, что просто люблю ее, что она в свои тридцать два года в сто тысяч раз лучше этого стада одинаковых семнадцатилетних телок, веселых и скачущих по дискотекам, с еще не расплывшимися в горы мяса фигурами, но внутри уже коровами, даже коровищами, которыми станут пугающе скоро.

Выпили за встречу, некоторое время закусывали: в России, в основном, не еда, а закуска, потом по второй, разговоры пошли чуть раскованнее, все мы привычно поглядываем на телевизор – непременный участник любого застолья. У Голембовских обновка: осточертевший громоздкий ящик заменили жидкокристаллическим экраном. Правда, всего пятнадцать дюймов, но все-таки входящий в моду панельный LCD. Не случайно присобачили на стену. Конечно, как картину, не повесишь: задняя стенка должна отводить тепло, потому такой нелепый с виду зазор между стеной и задней панелью, но все равно и шаг вперед, и бахвальство достатком.

Изображение даже четче, чем у нашего, но у меня с наибольшей на рынке диагональю – девятнадцать дюймов, так что я скромно молчу, а Коля сразу завелся, завопил с гневом и возмущением:

– Вы посмотрите, что показывают! Что показывают, а? И это телевидение!.. Кладбище для собак! Собак хоронят, как баронов: а еще и памятники из мрамора им ставят!.. Тьфу, до чего мир докатился!..

– Это верно, – согласился Леонид. – Раньше про человека говорили, мол, похоронили, как собаку, а здесь собаку хоронят, как знатное лицо. Это самое VIP, да?

– Да уж, – подтвердил Михаил. – Эта самая VIP-персона.

Я тоже привычно кивнул, изобразил возмущение. Очень часто и сам замечаю, что лучший кусок так и тянет отдать собаке, какие у нее глаза, это ж подавиться можно, если не отдать, смотрит молча, с укором: ты большой, а я маленькая, вот сижу и смотрю на тебя, а тебе не стыдно, да? Но совсем перехлест, когда люди мрут в канавах, а собак кормят красной рыбой и покупают им лежанки, на которые и королева не отказалась бы опустить зад. Хотя с другой стороны, пусть мрут. Мы с Каролиной только что видели таких, которых мы якобы обязаны перевоспитывать, лечить, обирать с них блох и вытирать им слюни.

Аркадий, наливая себе в граненый стакан водочки, сказал с недоброй ухмылкой:

– Больные люди так делают. У кого желудки здоровые, те знают, куда лишние деньги истратить!

Он ухмыльнулся, налил и Коле. Хотел долить Насте, но та покачала головой и указала взглядом на бутылку с портвейном. Коля кивнул понимающе, взял бутылку и налил ей красненького.

А те, хотел было поинтересоваться я, кто зарабатывает больше, чем сумеет пропить? Это для нас зарплата в триста долларов – предел, а если человек получает тысячу, десять тысяч или даже сто? Если станет пить самое дорогое коллекционное вино, и тогда не пропьет. Но все равно, разве можно хоронить любимую собачку вот так пышно? Или же лучше истратить на этих, которые мрут в канавах?

Я представил себе, как милосердный миллионер раздает деньги этим бомжам, как они на радостях бегут в магазин, покупают водки столько, что упиваются вусмерть, кое-кто вообще не отходит, пьет, пока не околеет… нет, тоже хреново.

Марина, накладывая салат, восхитилась:

– Жаночка, какой вкусный салат, дорогая! Сама купила?

– Конечно! – ответила Жанна с милой улыбкой. – Жена должна уметь готовить мужа, а не салат.

Марина всплеснула пухлыми ручками:

– Что может сделать женщина из ничего? Прическу, салатик и трагедию. Ты настоящая женщина, Жаночка!

– Нет такой еды – салат, – объяснила Жанна и взглядом указала на Колю. – Есть такая закуска.

Марина тоже посмотрела на бравого Колю и сказала заботливо:

– Жаночка, Коле салатик надо подстелить помягче…

– Сделаю, – пообещала Жанна, – хотя в прошлый раз он поцарапал морду лица не моим салатом.

– А чем?

– Похоже на следы от твоей брошки…

Это у них дружеская разминка, уже и женщины приняли манеру «небритого героя».

Аркадий, поглядывая на экран одним глазом, взял пульт и начал щелкать по каналам, но везде как раз показывают взорванный террористами кинотеатр, где погибло двести зрителей. К счастью, среди погибших российских граждан нет. На разных каналах идут свои репортажи, но все ликующе подчеркивают, что среди погибших нет россиян. За столом это приняли с чувством глубокого удовлетворения, только я тихонько шепнул Каролине:

– Прекрасный комментарий. А остальные, дескать, пусть гибнут, не жалко!