Юрий Никитин - Трансчеловек

Мое сознание постепенно как бы затуманивалось, не в силах одновременно воспринимать и музыку, доносящуюся из главного зала, и многоголосый говор за столами, а тут еще нарастающий жар ладони Светланы, она словно молча переливает в меня часть своей дикой силы. Грустная истина в том, проползла ленивенькая мысль, что именно этот двуногий скот, презираемый и третируемый – за дело! – все-таки именно этот скот, для которого снимаются дурацкие комедии, устраиваются пошлейшие шоу, именно он, являясь массовым потребителем, позволяет снижать цены на телевизоры и всю электронику, на продукты питания, на все-все, что является массовым продуктом. А на падающие с его стола крохи можно развивать науку и совершенствовать технику. Что делать, пока нет другого пути. Построение коммунизма, где все должно «по сознанию» и все люди должны быть «сознательными», быстро выдохлось именно по причине, что строить коммунизм впрягли все-таки скот, в котором от человека меньше одного процента.

Они спорили, музыка грохочет, певица уже просто выкрикивает что-то в зал, делает загребательные движения, в зале царит пьяненькое расслабленное веселье двуногого скота, хоть и в хороших костюмах, но только этот двуногий себя скотом не считает, для него двуногий скот только тот, у кого нет диплома и кто не носит галстук. Увы, более жизненным оказался этот путь, когда все достижения цивилизации работают на удовлетворение запросов этого двуногого скота, лишь бы работал больше, покупал больше, и тогда можно развивать человека «всесторонне». То есть он и срать станет больше, но и тактовая частота компьютеров возрастет…

Коля сказал с неудовольствием:

– Ну, Михаил, ты какую-то странную зависимость выводишь.

– Смотри, – ответил Михаил, – сперва героями были великие воины, полководцы, создатели империй. Ну там Александры Македонские, Ахиллы, на худой конец – Чапаевы. Затем пришла эра ученых: весь мир узнал имена Эйнштейна, Ферма, Бора, Максвелла, Оппенгеймера, о них писали, ими восхищались, им старались подражать, по их стопам пошли самые умные, самые талантливые…

Он сделал паузу, Коля сказал нетерпеливо:

– Телись, не надо театральных жестов.

– Да это я просто не решаюсь, – ответил Михаил, – сказать, в каком дерьме сейчас мир. У нас не знают героев…

– …да и хрен с ними, – вставил Коля.

– Согласен, – ответил Михаил невозмутимо, – но не знают и того, кто создал компьютеры, Интернет, автомобили, космические корабли, расшифровал ДНК… зато у всех на виду и на слуху создатели новых причесок, новых выкроек платьев. На какой канал ни переключу, везде интервью с дизайнером нового способа укладки волос, все это на фоне роскошнейшей виллы, которую этот дизайнер купил за каких-то сто миллионов долларов, разве это деньги, а еще на заднем плане мачты его яхты за двести миллионов. В то же время я назову десяток виднейших ученых, которые приподняли нашу цивилизацию на новую ступень, но им едва-едва хватает денег на хлеб.

– Ну уж и на хлеб!

– Ладно-ладно, – уступил Михаил, – на хлеб хватает. Но у них не только таких вилл и яхт нет, у них нет возможности ставить опыты, что могут дать человечеству жить без болезней, жить счастливо, летать на другие планеты и даже к звездам! Именно эти ученые дали возможность этим дизайнерам причесок получать вот такие сумасшедшие деньги, но сами… куда мир катится?

Я вдруг ощутил себя легче. Не то чтобы с души спал могильный камень, нет, и не спадет, чувствую, я из таких вот повернутых, но все же что-то задело. Я сам примерно так чувствовал, только не мог словами, а Михаил, недаром кандидат наук, умеет формулировать. Хрен с ними, теми двуногими, нечего с ними нянчиться. Но и Коля прав: если бы хотя бы часть денег, выбрасываемых на придумывание новых гелей для увеличения женской груди, направили на медицину, рак успели бы победить до того, как…

В темном беззвездном небе блистающий, как осколок арктического ледника, острый серп луны, яркие фонари не могут соперничать блеском, прижались к асфальту. Воздух еще теплый, словно вечером, хотя далеко за полночь, разогретый асфальт и стены домов щедро отдают накопленное тепло. Автомобили выстроились темные и загадочные, только крыши блестят, как у металлических жуков, да вспыхивают фары у тех, к кому подходят хозяева.

Из кафе то и дело выводят хозяев жизни, кто-то блюет прямо на тротуар, двое добрались до своего авто и шумно мочатся на колеса. Женщины пьяно щебечут, у одной бретельки сползли на локти, мужчины игриво щипают за дойки, она глупо хихикает и томно выгибается, призывно раскрывая разогретые приливом крови губы, какие они все одинаковые…