Юрий Никитин - Последняя крепость

Ави, раненный в живот и в плечо, сидел, скорчившись, у самой двери. Ноутбук он поставил на пол, тихо постанывал, на экране быстро ползут по развалинам города танки, похожие сверху на металлических черепах.

– У нас все кончилось, – ответил он хрипло. – К сожалению, даже боеприпасы… подошли к концу.

Мария ответила, не поворачивая головы:

– Мы не первые, кто умрет за Израиль.

Ави ответил со стоном:

– Да, конечно… Но умирать не хочется. Еще больше не хочется, чтоб умирали близкие… Мария, почему ты не уехала с тем американцем?

Она ответила сухо:

– Ты знаешь.

– Нет, – ответил он искренне. – Мне показалось, ты к нему неравнодушна. Да еще как неравнодушна!

– Мне тоже так казалось, – ответила она еще суше. – Но это только показалось. Он на той стороне!.. И сейчас убивает мой народ.

Ави сказал совсем тихо:

– Ему не нравится убивать. Он мечтает о своем тихом ранчо. Вы бы жили там, растили детей… Кстати, евреев. Может быть, даже будущих израильтян…

Старик со вздохом разогнул спину, слышно было, как затрещали старые кости.

– Он прав, Мария.

– Нет, – отрезала Мария. – Я умею стрелять не хуже тебя, Ави.

– Я ничего другого не умею, – признался Ави. – Во всяком случае, лучше… А вот ты умеешь самое важное, что недоступно мне…

– Что? – спросила она настороженно.

– Рожать, Мария. Эх, если бы я мог рожать…

Грохот наверху усиливался, с потолка посыпалась бетонная крошка. Мария видела, как Ави открывает и закрывает рот, но ничего не услышала.

Грохот не умолкал, на экране ноутбука видно, как танки проходят такими массами, что с большой высоты выглядят мигрирующими леммингами.

Ави собрал оставшиеся заряды и, обвязавшись ими, набросил на плечи изорванную и перепачканную куртку. Мария вскрикнула:

– Ты что задумал?

– Бери рабби, – ответил Ави, – и уходи.

– Здесь еще Йошуа, Рувен и Малахи!

– У Рувена разворочен живот, – ответил Ави сухо. – У Малахи перебиты ноги. Йошуа, по-моему, уже не дышит… Только вы двое еще можете уйти.

– Нет!

– Уйти и рассказать, как все было. Уходите, это приказ!

Он начал подниматься по бетонным ступенькам. Сзади раздался хриплый стон. Рувен, придерживая рукой повязки, которые не дают вывалиться наружу кишкам, поднялся на ноги и слабеющей рукой взял автомат.

– Ого, – сказал Ави. – Да ты просто железный.

– У одного тебя не получится, – прошептал Рувен. – А мне все равно крышка, ты сказал верно.

Они отодвинули крышку люка, тяжелый грохот удалялся, танки уходят широким фронтом, иногда какая громадина содрогается, доносится эхо выстрела из танкового орудия.

– Мы не одни, – прошептал Ави. – А вот еще… Да какой роскошный!

Танк не выглядел роскошным, обычный серийный, но Ави чутьем военного угадал танк еще не командующего вторжением, но одного из высших офицеров. Постанывая от боли, он начал отползать в сторону, чтобы оказаться у него на пути, наконец затаился.

Рувен прохрипел в спину:

– Зачем…

– Нам отступать некуда, – ответил Ави.

– Знаю… Но зачем… так архаично?

Ави ответил, не оборачиваясь:

– А напомню просто… А то все твердят, что только один народ способен с гранатами под танки! Может, раскопают, кто именно вот так самым первым…

Грохот приближался, Ави высчитал момент, выскочил и, лавируя между обломками, бросился к танку наперерез. Тот внезапно остановился, огромная башня начала поворачиваться. Наблюдающий за схваткой человека и танка Рувен понял, что в танк мгновенно поступила через наблюдающий за полем боя спутник картинка о человеке, бросившемся к танку, вроде бы в руках пусто, но на всякий случай…

Хлестко ударила очередь из крупнокалиберного пулемета. Бетонные плиты лопались и превращались в крошево удушливой пыли под градом разогнанных чуть ли не до световой скорости пуль; Рувен замер – на мгновение показалось, что Ави убит. В танке, похоже, решили так же, громадная стальная махина сдвинулась и поползла, кроша развалины, вминая в землю, оставляя за собой ровную мертвую поверхность с двумя широкими следами траков.

Сгорбленная фигурка вынырнула прямо перед танком. Стальная коробка поспешно остановилась, но чудовищные траки уже подмяли тело человека. Рувен застонал сквозь зубы, раздался страшный взрыв, танк тряхнуло, он подпрыгнул и застыл. Через мгновение открылся люк, оттуда повалил дым, а затем, кашляя и судорожно хватаясь за стальные края, показался человек.

Рувен срезал его одной экономной очередью. Человек сполз обратно, а Рувен, глотая слезы, выметнулся из убежища, подбежал к танку и, уже не обращая внимания на вываливающиеся из изорванного живота внутренности, с натугой закинул в широкий, как жерло ракетной шахты, люк гранату. Еще раз рвануло.