Марта Уэллс - Город костей

— Не важно, — сказал он. — Не имеет значения.

Той же ночью, но позже, когда огонь почти догорел, а Илин уснула тревожным сном, Хет по пандусу поднялся в зал Источника. При входе в него он задержался, давая привыкнуть глазам. Лунный свет и сияние звезд отражались покойной водной поверхностью бассейна и были единственным источником освещения. Все помещения Останца в тишине ночи выглядели еще более чуждыми. Неудивительно, что большинство людей считало, будто Останцы битком набиты призраками.

Какой-то хитроумный ремесленник приделал к рукоятке боль-палки металлическую застежку, и Хет воспользовался ею, укрепив оружие на своем поясе. До сих пор он еще даже не имел возможности рассмотреть его повнимательнее.

Перекинув сапоги через плечо, он отыскал в стене ряд углублений и начал карабкаться по ним вверх. Ему приходилось делать это и раньше, но сейчас в темноте было куда труднее. Подобное восхождение стало возможным лишь потому, что углубления внутри были шершавыми и давали неплохую опору для влажных от пота пальцев. К тому времени, когда руки Хета коснулись закраины крыши, он уже дышал тяжело и до боли закусил губу.

Хет немного полежал на крыше, отдыхая, чувствуя под собой совершенно иную текстуру камня, который тут был источен многими годами обработки ветром и песком. Сохранившийся дневной жар делал крышу теплой, точно одеяло. Лишь слабый свет пробивался отсюда сквозь косо прорезанные отверстия вентиляционных ходов. Небо, у которого сейчас не было соперников — вечно освещенного Чаризата и рукотворных улиц-каньонов, — было черным и величественным, будто темнокожая красавица в ожерельях из сверкающих алмазов.

Хет надел сапоги и ощупью двинулся по крыше, разыскивая веревку.

Его последний визит сюда состоялся больше года назад. Это было еще одно тщательное исследование крыши, финансировавшееся коллегой Робелина. Веревка тогда ему очень пригодилась, и он оставил ее здесь, рассчитывая воспользоваться еще не раз.

Вскоре он обнаружил кусок промасленной ткани под кучкой наваленных камней и развернул ее; при этом его дважды укусили принесенные сюда ветром насекомые, спрятавшиеся в складках материи. Под тряпкой лежала аккуратно свернутая веревка, тоже промасленная, чтобы предохранить ее от капризов природы. Веревка была привязана к металлическому штырю, с большим трудом вбитому в поверхность Останца. Это было еще одно открытие. Стены Останца не поддавались стальным орудиям, но изъеденная песком крыша оказалась тем местом, куда удалось вогнать металлический штырь.

Хет размотал часть веревки, подошел к краю крыши и сбросил вниз конец. Спуск был относительно легкий — веревка держалась крепко, спускаться можно было спиной к гладкой наклонной стене Останца.

Соскользнув вниз, он присел на корточки у основания стены — просто еще один темный валун, не отличимый в темноте от других таких же. Веревка была невидима — она сливалась со стеной Останца; вокруг ничто не шевелилось. Испещренное резкими тенями и лунным светом Пекло было сейчас еще больше похоже на застывшее море. Даже на таком расстоянии поднимающийся от него жар напоминал о закрытой топке парового котла. Гладкая, волнистая поверхность верхнего уровня словно перекатывалась рябью, вся однотонно серая: ее однообразие нарушали лишь темные пасти провалов и зазубренные потеки расселин и мелких каньонов, ведущих на средний уровень.

Некоторое время Хет обдумывал возможность сразу же драпануть в Пекло, а оттуда — в Чаризат. Но брошенная Илин наверняка сразу же отправится к торговой дороге, где её захватят разбойники задолго до того, как ей попадется честный путешественник или патруль чаризатской стражи. А может, она надумает идти в одиночку Пеклом и там погибнет.

«Если бы она не набросилась на того разбойника, так ты бы и сам давно был мертвечиной, — напомнил себе Хет. — Да и если ты поможешь ей выбраться из этой каши, возможно, Илин так проникнется к тебе благодарностью, что не натравит на тебя торговых инспекторов и даже не прикончит тебя за то, что ты узнал тайну той редкости». Конечно, можно было бы отправиться навестить родичей Сагая в Свободном городе Кеннильяре и тем самым бежать из-под юрисдикции Имперского Чаризата. Собственные родственники Хета жили в поселении крисов, что было почти так же далеко за пределами этой самой юрисдикции, но у него не было ни малейшего желания возвращаться в Анклав. Даже если бы от этого зависела его собственная жизнь.