Филип Фармер: Грех межзвездный

И содрогнулся при мысли, что находится на стороне жучи! Больше не чувствует себя землянином. По крайней мере, перестал быть, что называется, верным сыном Союза ВВЗ.

– Не сбил ли я вас с толку окончательно? – спросил Лопушок.

– Сбили, – ответил Хэл. – Я, например, в жизни не слышал о фотокинетической нервной системе.

– Фотокинетическая нервная система существует только у «лэйлит». Ее нервные пути начинаются на сетчатке глаз и проходят в мозг параллельно с глазными нервами. Оттуда следуют вдоль позвоночника и заканчиваются в матке. Матка у «лэйлит» ни в чем не похожа на человеческую. Даже не пытайтесь сравнивать. Уподобил бы матку «лэйлиты» фотолаборатории утробы, где биологическими средствами воспроизводится портрет «отца». И одновременно видоизменяется в женские лица его «дочерей». Это осуществляется посредством отбора фотогенов, которыми пополняются зиготы. Фотогенный банк – это тот самый третий банк, о котором я упомянул. Во время полового акта, а точнее, в момент оргазма, в фото кинетической нервной системе происходят некие изменения, вернее, последовательности изменений. На свету, который «лэйлите» совершенно необходим, если она хочет испытать оргазм, как бы фотографируется лицо партнера. Рефлекторная дуга в этот момент не дает «лэйлите» закрыть глаза. Более того, если она прикроет глаза рукой, оргазм не наступает. И она настаивает, чтобы и партнер в это время не закрывал глаз. Уверен, что она требовала этого от вас во время половых сношений, а вы, в свою очередь, заметили, как у нее при этом сужаются зрачки. Это безусловный рефлекс, приводящий к тому, что поле зрения «лэйлиты» ограничивается пределами вашего лица. Зачем? Затем, чтобы фотокинетические нервы получили данные исключительно о вашем лице. Таким образом, например, информация о цвете ваших волос передается в банк фотогенов. Каким именно образом это происходит, мы не знаем. Но знаем, что происходит. У вас каштановые волосы. И сведения об этом поступили в банк фотогенов. В банке производится подавление генов иного цвета волос. А ген каштановых волос удваивается и поступает в зиготы, в ту часть хромосомного набора, которая определяет внешний облик. То же происходит и с иными генами, в которых зафиксированы прочие черты соответствующего лица. Например, форма носа, модифицированного в женский, избирается путем подбора целой последовательности генов, имеющихся в фотобанке. Они редуплицируются, и копии поступают в зиготы. – Слышите! – торжествующе завопил Макнефф. – Вы наплодили личинок! Ублюдков от нечистого антиистинного союза! Насекомую нечисть! И она тысячи лет впредь будет свидетельствовать о вашей извращенной похоти…

– Я не знаток человеческой красоты, – вмешался Лопушок. – Но этот молодой человек выглядит здоровым и не лишенным приятности черт. Имею в виду, в вашем человеческом понимании.

Он обернулся к Хэлу.

– Теперь вам понятно, почему Жанетта так настаивала на том, чтобы половые сношения происходили при свете. И почему она симулировала алкоголизм. Употребление некой дозы спирта перед сношением приводит к анестезии фотокинетической нервной системы, весьма чувствительной к радикалам спиртов. Таким образом оргазм достигается, а зачатия не наступает. Смертоносная для «лэйлиты» новая жизнь продолжает дремать в ней. Но когда вы начали разводить таракановку «негоридушой» во все возрастающих дозах, разумеется, не зная, к чему это приведет…

Макнефф разразился злорадным хохотом.

– Какая ирония! Истинно сказано: всякое отступление от истиннизма означает смерть!

А Лопушок сказал:

– Не стесняйтесь, Хэл. Плачьте, если хочется плакать. Вам станет легче. Не можете? Сочувствую от обоих своих сердец.

Перевел дыхание и продолжил.

– Как бы человекоподобно ни выглядела «лэйлита», ей не избежать судьбы членистоногого. «Лэйлита» – мать обречена на гибель. Что миллионы лет назад, что теперь, когда во чреве этого биологически примитивного существа из яиц вылупляются личинки, одновременно в теле матери выделяется особый гормон. Он вызывает кальцификацию внешнего покрова и превращает мать как бы в продовольственный склад, замурованный в склепе. В подобие раковины. Личинки пожирают внутренние органы и скелет, размякший от дефицита кальция. Дело личинок – питаться и расти, и когда эта стадия завершается, они преображаются в детву. Детва быстро приобретает облик человеческих детенышей, но вид самих личинок показался бы вам отталкивающим. Впрочем, вряд ли они так уж безобразнее пятимесячного человеческого эмбриона. Разумеется, на мой взгляд. Детва покидает раковину, расколов ее изнутри в слабом месте. Таким слабым местом у «лэйлиты» является пупок. Область пупка не кальцифицируется, кожа там остается мягкой. Ко времени выхода детвы мягкая мышечная ткань в этой области разрушается. При этом выделяются вещества, вызывающие охрупчивание внешнего покрова почти всего живота. Детва, хотя она и слабее, чем новорожденный человеческий детеныш, и много меньше его по размерам, руководимая инстинктом, разбивает изнутри истончавшую хрупкую корку. Обратите внимание: в принципе, поскольку личинки не связаны с матерью посредством пуповины, никакого пупка у «лэйлит» нет. Есть просто тканевое образование того же внешнего вида, исполняющее двойственную роль: сперва мимикрическую, потом функциональную. То же самое можно сказать и о грудях взрослой «лэйлиты». Точно так же, как груди настоящих женщин, груди «лэйлиты» исполняют сексуальную и репродуктивную функции. Но производят они отнюдь не молоко. В момент, когда вылупляются личинки, грудные железы «лэйлиты» начинают работать как мощные насосы, поставляющие гормон кальцификации внешнего покрова. Ничто не должно пропасть даром, природа бережлива. Все те органы, которые помогают «лэйлите» прижиться в человеческом обществе, так или иначе потом участвуют в процессе «смерти-рождения», свойственном ей как зоологическому виду.