Петр Воронин - Прыжок в послезавтра. Повесть

Торможение длилось недолго.

- Вы у цели, дорогие гости! - произнес тот же ласковый голос. - Радостей вам и удач в столице.

У самой двери вагона приехавших встретил молодой человек в сером костюме.

- Меня зовут Халил, - представился он, слегка поклонившись. - Прошу…

Он указал на сигарообразную машину без колес. В ней было четыре места. Валентин вначале предположил, что автомобиль на воздушной подушке. Но множество таких же точно машин бесшумно проносились мимо, и стало ясно: у них какой-то иной принцип движения.

Роботу Халил приказал лечь сзади, в подобие багажника. Саня едва уместился там, скрючившись в три погибели. Валентину, который никак не мог привыкнуть, что Саня - не человек, стало даже обидно за него. Потребовалось повторное приглашение, чтобы сам он занял место впереди, рядом с Халилом.

Селянин принял Халила за шофера. Тот и в самом деле нажал одну из кнопок на щитке перед собой. Но когда машина, чуточку приподнявшись, помчалась, он позабыл о ней, то и дело оборачивался к сидевшим сзади, расспрашивая, как ехали, и сам рассказывал последние столичные новости.

А машина мчалась по тоннелю, стены которого скрывала живая зеленая листва. Овальный свод излучал голубоватый свет. Гладкая, поблескивающая, как стекло, дорога полого поднималась. Их машину обгоняли автомобили с десятками пассажиров. Были и грузовики с какой-то поклажей. А вот шоферов Валентин не увидел. Значит, командуют автоматы? Как в «стрекозе»? Значит, Халил не шофер?

Валентин с любопытством посмотрел на соседа. Тот перехватил его взгляд и доверчиво улыбнулся. Стало неловко спрашивать, кто же он, этот, пожалуй, излишне экспансивный парень? Да и не все ли равно, кто? Человек, хороший человек - разве мало этого?

Не спросил он и о том, почему весь транспорт движется в одном направлении. Наверное, тоннели либо рядом, по соседству, либо на разных уровнях.

Халил сказал:

- Четвертый день на Земле. Все увидеть хочется, везде побывать. Ах, как хорошо на Земле после дальнего полета в космос!

- Ты долго был там? - Клавдия Михайловна указала наверх.

- Очень долго… Полтора года, даже больше, чем полтора года, - пятьсот шестьдесят семь дней. Вот как долго! Работы - утонуть можно. Интересной работы. А все равно умом в работе, а сердце здесь, все больше здесь, с вами.

- С нами со всеми или есть кто-то самый, вернее, самая главная? - с улыбкой спросила Клавдия Михайловна.

- Есть главная, как не быть главной, - охотно сознался Халил. - Но и обо всех тоже скучаешь… О зелени, о воде, о горах, об очень многом скучаешь! Будто во всем частицу самого себя оставил.

- А я даже на Луне ни разу не побывала, - огорченно сказала Клавдия Михайловна. - Каждый год собираюсь и каждый рад что-нибудь помешает в самый последний момент.

- А мне, когда я там, далеко-далеко, хочется на Земле пожить, долго-долго пожить, никуда не уезжать.

- Но это же проще простого - смени профессию!

- Зачем говоришь так - смени! Зачем менять! Нет лучше профессии, чем планетолетчик! Всегда поиск, всегда полет в неизвестность. Риск большой - счастье большое. Нет желания менять. А что сердцем здесь, разве плохо? Если уж все до конца говорить: в космосе о Земле скучаю, а на Земле - о космосе. Почему так?

Они по-прежнему мчались по тоннелю. А потом машина плавно затормозила возле полупрозрачной голубовато-зеленой стены с множеством дверей. Все вышли. Выполз из багажника и Саня.

- Подымись на сотый этаж. Секция семнадцать «А», - приказал ему Халил.

Саня послушно направился к ближайшей двери, которая бесшумно распахнулась перед ним.

- Пойдемте и мы, - пригласил Халил. - Конечно, устали с дороги, и потом - разница во времени. Но свидание недолгое, совсем недолгое. Так обещал Локен Палит, мой названый отец.

Валентину казались напрасными рассуждения об усталости и разнице во времени. Дорога была нисколько не утомительной. Однако сама предстоящая встреча вызывала все большее волнение. Впрочем, так, наверное, не только у него. Илья Петрович был бледен. Руки его все прижимали портрет.

Халил осторожно посоветовал:

- Зачем носить с собой? Отправь в секцию, где жить будешь. Пневмопочтой отправь.

Клавдия Михайловна то и дело поправляла волосы и, смущенно улыбаясь, повторяла:

- Вот сразу, не переодеваясь, и к председателю? Вот прямо в этом?

Ее забота о внешнем виде была так трогательна и так напоминала поведение Ольги в невозвратимом прошлом!

Председатель Совета Локен Палит был сухощавым высоким мужчиной с большими, восточного разреза, глазами и смуглой кожей. Валентин, вспоминая его после встречи, пытался определить, сколько ему лет, и не смог. В иные мгновения он выглядел тридцатилетним. Но спустя минуту задумавшись, превращался в глубокого старика.