Лорд Дансени: О том, как Нут задумал испытать свою ловкость на гнолах

Лорд Дансени

О том, как Нут задумал испытать свою ловкость на гнолах

Перевод Светлана Лихачева

Невзирая на рекламу конкурирующих фирм, каждый торговец, надо полагать, знает, что в настоящее время никто из причастных к делу не занимает такого положения, как мистер Нут. Тем, кто находится за магическими пределами деловых кругов, это имя мало о чем говорит: Нут в рекламе не нуждается, он себе цену знает. Нут - вне конкуренции, даже в условиях современного рынка, и соперникам его, на что бы они ни претендовали, хорошо об этом известно. Его условия всегда вполне приемлемы: такая-то сумма по доставке товара, столько-то - впоследствии, путем вымогательства. Нут сделает все, чтобы помочь вам избежать возможных неудобств. На ловкость его можно положиться: тень, что видел я как-то раз ветреной ночью, передвигалась менее бесшумно, нежели Нут, ибо Нут по профессии - взломщик. Известны случаи, когда люди, погостив в загородных поместьях, посылают впоследствии агента по продаже выторговать приглянувшийся гобелен, что-нибудь из мебели или картину. Это - дурной тон; те, кто отличается более изысканным вкусом, через день-два после своего визита непременно пошлют Нута. Он знает толк в гобеленах: обрезанный край будет едва заметен. Очень часто, когда я вижу огромный, только что построенный дом, заставленный старинной мебелью, увешанный картинами кисти старых мастеров, я говорю себе: "Эти ветхие кресла, эти портреты предков в полный рост, это резное красное дерево - все здесь дело рук неподражаемого Нута".

Я употребил здесь слово "неподражаемый" - безусловно, против этого можно возразить, что в деле грабежа со взломом совершенно особое, первостепенное место занимает имя Слита. Мне о том известно; но Слит - это же классика, и жил он невесть когда, и понятия не имел о конкуренции в условиях современного рынка; кроме того, странная история его гибели окружила имя Слита романтическим ореолом, отчего несомненные заслуги сего джентльмена оказываются, возможно, несколько преувеличенными в наших глазах.

Ни в коем случае не надо думать, будто меня и Нута связывает дружба; напротив, мои убеждения всегда были на стороне Собственности; Нут же вовсе не нуждается в том, чтобы я замолвил за него словечко, ибо положение Нута в деловых кругах не имеет себе равных; он - один из тех немногих, кому реклама без надобности.

Мой рассказ начинается в ту пору, когда Нут жил в огромном доме на площади Белгрейв: каким-то непостижимым образом он подружился с особой, временно присматривающей за особняком. Жилье Нута устраивало, и когда кто-нибудь заходил поглядеть на дом, прежде чем купить его, смотрительница принималась расхваливать здание в тех словах, что подсказал ей Нут. "Если бы не канализационные трубы, - говаривала она, - то лучшего дома в Лондоне и не сыскать бы". Когда же покупатели, придравшись к этому замечанию, начинали задавать вопросы о канализационных трубах, смотрительница отвечала, что и трубы тоже очень хороши, но дом все-таки лучше. Обходя комнаты, визитеры не видели Нута, - однако он все это время находился там.

Как-то раз, светлым весенним утром пришла старушка в простом черном платье и в капоре на красной подкладке и спросила мистера Нута; рядом с нею переминался ее неуклюжий верзила-сын. Смотрительница миссис Эггинс оглядела улицу, впустила гостей и оставила их дожидаться в гостиной среди зачехленной мебели, - чехлы придавали комнате таинственный вид. Они пробыли там довольно долго, как вдруг почувствовали запах трубочного табака. Нут стоял в двух шагах от них.

- Боже! - воскликнула старушка в капоре на красной подкладке, - как вы меня напугали! - Но тут же, по взгляду, обращенному к ней, поняла, что не след так разговаривать с мистером Нутом.

Наконец Нут соизволил заговорить, и старушка, заметно нервничая, объяснила, что сын ее - парень дельный, ремесло уже опробовал, однако не прочь подучиться; и не научит ли его мистер Нут зарабатывать себе на жизнь?

Прежде всего Нут пожелал взглянуть на рекомендации; когда же ему была предъявлена бумага за подписью ювелира, с которым сам он тесно сотрудничал, Нут тут же согласился принять юного Тонкера (такова была фамилия дельного парня) в ученики. А старушка в капоре на красной подкладке вернулась в свой небольшой загородный домик и каждый вечер с той поры говорила своему старику: "Тонкер, надо бы на ночь запереть ставни; Томми-то наш теперь взломщик".