Филип Фармер - Мятеж

Боль, резкая, беспощадная боль на миг пронзила поясницу. Длилась она каких-то полсекунды, а затем исчезла. Обливаясь потом, Дункан встал. Мышцы его, по крайней мере, на какое-то мгновение, наполнились упругой силой, словно скрипичные струны, готовые излить чудодейственную музыку Бетховена или его любимого композитора Туди Свэнсона Кая.

В комнате было тихо. В других помещениях этого дома и в тысячах комнат во всем городе сейчас становилось шумно. Люди, только что выбравшись из стоунеров, готовились войти в Среду, окунуться в отведенную им одну седьмую часть недели. Многие из них, конечно, сразу же направятся спать, сдавшись с помощью машин сна чарам Морфея, чтобы к началу рабочей смены встать бодрыми и отдохнувшими. В этом здании первая смена сейчас садится за еду; некоторые завтракают, расположившись напротив своих мониторов. Так они и будут есть, не спеша присматривая за заключенными. За его комнатой следить никто не станет. Существовала, правда, вероятность того, что в больнице появится новый заключенный, которого поместят в комнату Дункана. Хотя вряд ли это произойдет так быстро.

На улице все еще было темно. В окна бил дождь. «Народу на улицах пока еще не будет много», — подумал Дункан.

Он подошел сзади к цилиндру Пятницы, уперся в него ногой, а спиной в стену и начал подниматься по его поверхности вверх. Добравшись до верхней части стоунера, Дункан занял положение, подобное тому, в котором эмбрион находится в утробе матери, прижав колени к груди и упершись подошвами в холодную серую поверхность цилиндра. Немного передохнув, Дункан начал выпрямляться. Лицо его скорчилось в гримасе невероятного усилия. Цилиндр начал медленно наклоняться в противоположную сторону.

Внезапно, потеряв опору, Дункан упал и, проехав спиной по стене, свалился на бок. Удар оказался сильным, но не настолько, чтобы он не смог сразу же подняться на ноги. В это время цилиндр Пятницы, покачнувшись, рухнул на соседний стоунер, принадлежавший Четвергу, а тот, описав короткую дугу, с треском ударился о следующий. Получив столь мощный удар от своего молчаливого собрата, стоунер Среды, как и рассчитывал Дункан, начал наклоняться, словно в замедленной съемке, и в конце концов со всего маху шлепнулся своей верхней частью в самый центр большого круглого окна.

Пластмассовое окно вылетело из обрамляющей его рельефной рамы, будто иллюминатор во время авиакатастрофы. Все это сопровождалось ужасным скрежетом, какой способен произвести только пластик, бьющийся о камень. Кувырканье трех цилиндров произвело, наверно, столько же шума, что и храм, некогда повергнутый Самсоном [4] Самсон — герой ветхозаветных преданий, наделенный невиданной физической силой; филистимляне приводят плененного Самсона в храм и заставляют забавлять собравшихся; Самсон сдвигает с места два средних столба храма, обрушивая все здание на собравшихся . Пол трижды покачнулся и завибрировал, будто во время землетрясения. Сквозь образовавшийся проем хлестал дождь. Теперь стал слышен и гром.

Дункан отчаянно сожалел о том, что не успел проделать все это до наступления времени дестоунирования. Люди, находившиеся в здании, возможно и не слышали шума от падения цилиндров, но вот не почувствовать вибрации было никак нельзя. Им, конечно, понадобится некоторое время, чтобы определить ее причины. А ему-то сейчас как раз время и было более всего необходимо. Хорошо бы, если выбитое окно подольше не обнаружили.

Дункан подхватил матрас с кровати и вытолкнул его в круглый проем. Дождь охладил его лицо. Высунувшись наружу, в свете уличных фонарей он увидел, что матрас, немного накренившись, лежит на кустах у основания здания. Прекрасно. Кусты, прогнувшись под давлением матраса, смягчат удар при падении.

Дункан взобрался в проем, напоминавший огромную букву «О», ухватился за его края и высунулся на улицу. Ощущение было такое, словно он выглядывает из люка космического корабля, собираясь отправиться на малоизвестную, но безусловно таящую в себе опасность планету. Примериваясь к расстоянию до матраса, он прыгнул вниз.

Он приземлился на спину на мягкий матрас, и по-весеннему зеленые кусты смягчили удар. Не испытывая боли, он на четвереньках выбрался из кустов, встал и несколько секунд стоял неподвижно, выжидал. Потоки дождя быстро пропитали одежду, молнии ярким светом освещали двор, так что любой человек, идущий по дорожке к зданию, сразу же заметил бы его. Вокруг, однако, никого не было.