Джеймс Мак-Интош - Гений не может ошибаться

- Нет.

- Вы - шпион?

- Нет.

- Получали ли вы когда-нибудь деньги с Меркаптана или от меркаптанских агентов? - продолжал допрашивать Бергстейн.

- Нет.

Бергстейн махнул рукой. Старший техник повторил его жест. Помощник снова передвинул рычаги, и Кэрр, потеряв сознание, повалился набок.

- Может быть, еще очнется, - неуверенно сказал врач. Но, нагнувшись над испытуемым и сорвав с него контакты, покачал головой.

- Нет, пожалуй, не выживет… Несколько дней - каталептическое состояние [1], а потом - конец…

Бергстейн молчал. А Марк не испытывал ни малейшего удовлетворения от того, что оказался прав.

- Пойду и напьюсь, - заявил он.

Сидя один в своем любимом баре, Марк поглощал бесчисленные коктейли с виски, ничуть не беспокоясь о том, что будет, когда он совершенно опьянеет.

К счастью, Кэрр, оказывается, был развратником и мошенником. Спустя несколько часов после испытания Марк уже понимал: в конце концов он сумеет убедить себя в том, что Кэрр небольшая потеря для человечества и, если не заслуживал смертной казни за диверсию, несомненно, заслужил за что-нибудь другое.

Однако Марк никак не мог отделаться от мысли, что в его отделе - КР [2]- казнили ни в чем не повинного человека, еще одного в длинном перечне жертв КР за последние два года. Правда, Марк сделал все возможное, чтобы не допустить казни (и это в какой-то степени служило ему утешением), но все же он не испытывал ни малейшего желания веселиться.

Что же творилось в разведке? “Гений” не мог ошибаться. При С. “Гений” функционировал нормально, с чего бы он мог разладиться при Д.? И не в Д. тут дело. Раньше Д. был сослуживцем Марка. Прежде, когда он еще не был начальником Службы безопасности, его называли полным именем. Ни Марк, ни С. не любили этого человека, но вряд ли разведка превратилась в застенок только из-за назначения Д. на высокий пост… Однако, поскольку Д. стоял во главе разведывательной службы, он и отвечал за все допущенные ошибки. Несомненно, ему можно было поставить в вину неумелость, но сам по себе этот недостаток все же не объяснял, почему вся разведка стала работать из рук вон плохо.

И Бергстейна тоже, конечно, нельзя было винить: КР являлась лишь одним из отделов разведки, который нес ответственность только за действия подведомственных ему олухов. Кроме того, Бергстейн вообще был тут ни при чем, так как по делу Кэрра “Гений” дал указание (разумеется, через Д.) выявить, кто из семнадцати посетителей верфи установил там дестабилизатор. Бергстейн и Марк допросили всех людей по списку, вместе и порознь, и Кэрр показался им обоим самым подозрительным. Поэтому, когда “Гений” заявил, что это сделал один из семнадцати посетителей верфи, и задал вопрос, кого из семнадцати могли подкупить для совершения диверсионного акта, Бергстейн и Марк в один голос назвали Кэрра. Но Бергстейн считал, что диверсантом мог быть только Кэрр. Марк в своих рассуждениях шел дальше и понял, что Кэрр мог это сделать, но не сделал.

Марк подал в отставку потому, что работа в КР не просто разочаровала его, а потеряла для него всякий смысл. Ему ничего не сообщили о деле на Военно-морской верфи, кроме того, что один из семнадцати посетителей - диверсант; а в дальнейшем, к своему удовлетворению, он убедился, что и это не соответствовало действительности.

Он не имел ни малейшего представления о том, как поступают с агентами разведывательной службы, которые подают в отставку. Вероятно, ему будут чинить всякие препятствия?..

Но тут размышления Марка были прерваны появлением “радужной девушки”.

Любая война, даже межзвездная, порождает у людей такое нервное напряжение, которое подчас находит разрядку во всякого рода острых развлечениях, даже в разврате. Война с Меркаптаном привела к появлению “радужных девушек”.

Для всех прочих посетителей бара эта девушка была просто миленькой блондинкой в темном платье, окруженной каким-то слабым мерцанием, похожим на огромный, переливающийся всеми цветами радуги мыльный пузырь. А клиентам, которых она себе наметила (в данном случае Марку), она показывалась в течение десяти секунд в темной одежде, затем на пять секунд - прикрытой лишь кружевным бельем и, наконец, на одну секунду совершенно обнаженной. Этот цикл повторялся бесконечно - по крайней мере до тех пор, пока девушка не убеждалась, что все безуспешно. Тогда она начинала испытывать свои чары на другой жертве.

Встав за спиной Марка, она тихо спросила:

- Можно провести с вами вечер?