Елена Логунова - Семь секунд до конца света

Мне нужно всего семь секунд, подумал Пит, непроизвольным движением складывая руки, как для молитвы. Одна секунда – чтобы открыть Джонни. (Ты ведь не будешь капризничать, мальчик? Ты никогда не капризничал, тем более не нужно начинать сегодня. Именно сегодня – не нужно!) Еще две секунды – чтобы достать эту дрянь и выбросить ее за борт. Да, именно так: на лету, не останавливаясь, сбросить ее вниз и тут же со всей возможной прытью уносить ноги. На таком скоростном винтокрыле, как этот военный вертолет, четырех секунд вполне хватит, чтобы убраться из эпицентра. А может быть, им повезет и у них будет даже больше, чем четыре секунды.

Крайне важно, чтобы этот сопляк в погонах сообразил заранее открыть люк!

Пит встретил тяжелый взгляд молодого майора – про себя он называл его исключительно сопляком, как будто это было военное звание. В вертушке их теперь было только двое – не считая, конечно, пилота, которого Пит не видел.

Напряженно глядя в светлые и мутные, как молочный кисель, глаза военного сопляка, Пит мотнул головой в сторону люка и показал, как разжимает кулак и размашисто бросает что-то за борт. Майор, похоже, был сопляком, но не дебилом, потому как пантомиму понял. Он кивнул Питу, демонстративно постучал ногтем по циферблату наручных часов и показал на пальцах: четыре.

Четыре минуты лета до места, понял Пит. Значит, через четыре минуты с копейками вояка откроет люк, и Питер, опустошив Джонни, быстренько передаст далекой земле пламенный привет от какого-то чокнутого террориста.

Джонни, ты как? Готов?

Ох, Джонни по-прежнему беспокоится… Пит закрыл глаза, вник и постарался понять.

Он тревожится за меня. Почему? Что еще мне угрожает?

Пит осмотрелся, снова напоролся на холодный настороженный взгляд сопляка-майора. Та-ак! Все ясно!

Пит тихо усмехнулся. Он не был дураком, хотя порой – особенно с женщинами, особенно с красивыми – вел себя как сущий идиот. Сейчас никаких прекрасных дам поблизости не было, и Пит точно угадал расклад. Понятненько: сопляк даст ему открыть Джонни, потому что это не сможет сделать никто другой, а открыть надо, иначе получится, что они сами подарили Питу ядерный заряд, который он может преспокойно привезти в любую точку обитаемой вселенной и расконсервировать уже там. Да, вояка подождет, пока Пит достанет чертову бомбу, но он может не ждать, пока Пит ее сбросит! Замешкайся Пит хоть на секунду – и этот бравый сопливый майор ловко вытолкнет в люк его самого, вместе с бомбой, разумеется. Кстати говоря, парня вполне можно понять: он ведь знать не знает, какова реакция у штатского тупицы, а жить ему хочется…

Но нет, дружок, так мы играть не будем, подумал Пит, незаметно опуская руку в боковой карман куртки, где лежали кольца. Вот уж не думал, что они пригодятся!

Наручники Пит таскал в кармане для проформы. Просто знал, что идиоты-заказчики иногда требуют от курьера, чтобы он приковывал кейс с ценным грузом к своей руке: так им кажется надежнее. Чушь, конечно! Не говоря уж о том, что такое украшение привлекает ненужное внимание, так еще и смысла в нем нет никакого. В случае, если кто-то (опять-таки – только идиот!) действительно вздумает дико дергать кейс из держащей его руки, то связка разорвется в самом слабом звене – лучезапястном суставе курьера. После чего тот загнется от шока, напоследок шарахнув по кейсу таким зарядом боли и ужаса, что тот либо намертво замкнется, либо вообще лопнет. Для клиента разницы никакой: в любом случае содержимого кейса не увидит уже никто и никогда…

Но сегодня наручники были весьма кстати. Ехидно ухмыльнувшись в лицо суровому спутнику, Пит быстрым ловким движением пристегнул свою левую щиколотку к какому-то вполне подходящему стальному кольцу в полу.

Вояка изменился в лице и выразительно шевельнул губами: выругался, понял Пит. Он ободряюще улыбнулся майору – теперь они играют честно. Майор посмотрел на часы.

– На старт, внимание… – пробормотал Пит.

Одна! – показал на пальцах хмурый майор и потянулся к люку.

Пит положил руку на Джонни и приготовился.

Ну, малыш, теперь не подведи! Будь другом, подай мне эту дрянь прямо в ладонь, и я вышвырну ее к чертовой матери, на головы ящерицам и скорпионам, или кто там сейчас доживает под нами свои последние секунды…

Марш!

– Продолжай свой рассказ, отрок! – повелительно сказал Светлейший, после чего утомленно прикрыл глаза и надолго замер – прямой и неподвижный, как дерево.