Андрей Аливердиев - Проходящие сквозь

- Хосе Габриэль Кондорканки или Тупак-Амару был перуанец.

Мы отлично продемонстрировали друг другу знание латиноамериканской истории. Два сноба-всезнайки. Тем лучше.

Юля мне нравилась, а любая общность здесь плюс.

- Конечно, а Че Гивара - кубинец. Но все они воевали за Свободу. Но не будем об этом. А кстати, Хэ - это Хулия?

- Ага, мои родители были злые люди, и назвали в честь прабабки. Я предпочитаю русскую фонему. И не надо спрашивать, почему.

Чего было спрашивать, и так все было ясно. Только очень злой человек мог назвать так в России свою дочь.

Интересно, я так и не назвал тогда свою национальность, но по имени это не трудно было догадаться.

Потом мы еще посидели, попили чай.

Втроем.

***

Возвращался домой я в приподнятом настроении. Это был новый поворот в моей жизни, которая, как я не пытался, до сих пор представляла собой череду серых и очень серых полос.

Посвящение.

Так ты не видел эту книгу - на, прочти.

Она полна нездешних грез и едкого тумана.

"Сплим"

На следующий день я вновь намылился в гости к Юле. Вообще-то я не большой любитель шастать по гостям, но на сей раз у меня была клгвая отмазка: как-то невзначай Юля сказала, что я - всегда желанный гость. А этим было просто грех не воспользоваться. Тем более, что... Но, ладно, не будем пока об этом.

Момент был выбран, прямо скажу, не очень. Юля возилась на кухне и не могла прерваться. Я предложил, было, ей помощь, от которой она поспешила отказаться, погнала меня в комнату, сказав, что сейчас освободиться, и, предложив посмотреть что-нибудь в ее библиотеке. А библиотека, скажу я вам, была потрясающая. Особенно касательно подборки книг по демонологии и оккультизму. Половина из этих книг была написана на английском и латыни. А несколько - вообще на непонятных языках. Вспоминалось, что ее отец был археологом.

И тут на журнальном столике я увидел книгу, которую Юля, вероятно, читала до моего прихода, а точнее до того как начала свою затею с пирожками. Я взял ее в руки и начал пролистывать. Я не был столь уж суеверным, но когда книга оказалась у меня в руках, по всему телу пробежала передергивающая холодная волна.

Книга состояла из двух частей. Первая представляла собой бессвязный дневник, вторая - собственно рукопись, название которой было вынесено на обложку. Причем слово рукопись я употребил не случайно. И, как оказалось впоследствии, не я один. Это действительно был ротапринт рукописного текста с чередующимися графическими иллюстрациями. Иллюстрациями, не поддающимися описанию.

Однако, чтобы не быть голословным, я все же попробую это сделать.

Вам когда-нибудь приходилось что-то рисовать?( Вопрос, конечно, адресован не к профессиональным художникам.) Наверно приходилось. Хотя бы сидя на какой-нибудь нудной лекции. И может быть, вы тоже обратили внимание, что пока рисунок находится в процессе рисования, он кажется как бы живым. Но стоит на минуту отвлечься, и эта живость куда-то исчезает, и рисунок выглядит таким, каков он есть - с совершенно непохожими на задумку чертами и пропорциями, правильными, только под косым углом зрения.

Не знаю, как объясняют этот феномен психологи, и объясняют ли они его вообще, но скорее всего дело тут состоит в том, что пока рисунок создается, подсознание автора оживляет его невидимыми, но ощущаемыми (правда, к сожалению, только автором) чертами, которые потом развеиваются, ибо недостаток таланта или умения не придает им "твердой" основы в виде линий на бумаги, а наоборот рисует лишние лишенные жизни линии. Талант же настоящего художника-графика и состоит в том, чтобы эти невидимые черты, как раз и получили материальную основу в виде точных линий. И когда рисунок действительно хорош, его внутренняя жизнь передается любому смотрящему, если последний обладает хоть маломальской долей творческого мышления.

Так вот, жизнь из представших моему взору рисунков била, как извергающийся гейзер. А то, что изображали они демонов, поедающих друг друга мертвецов и прочую мерзость, производило то еще впечатление. Не сочтите меня сумасшедшим, но эти рисунки, как бы втягивали смотрящего вовнутрь.

Я резко пролистал страницы, и напоролся на цветную вставку, выполненную в том же, так сказать, жанре, но уже в масле. От нее на меня пахнуло таким жаром, то я в ужасе захлопнул книгу.

Повторюсь, что я не сумасшедший и не очень суеверный, но мне показалось, что изображенные на ней демоны вот-вот прорвут эфемерную грань глянцевой бумаги, и окажутся передо мной.