Михаил Пухов - Точки для прямой

— Правильно. Просто я ошибся, не придав значения вашим словам, что похищение ракеты абсурдно. Но когда вы сравнили исчезновение телескопа с пропажей ракеты, мне стало все ясно. Знаете, что мы с компьютером сейчас делали? Проводили прямую через две точки. Через точку, в которой исчез телескоп, и точку, в которой пропала ракета. Результат представлен на схеме.

Рыбкин положил на стол свой первый листок бумаги. Васильев встал, и они оба склонились над столом.

— Это план Солнечной системы. Вот прямая, которую мы провели. Как видите, она пересекает орбиты планет, но проходит вдали от всех, за исключением Земли и астероида, на котором работал геолог. Это путь межзвездного зонда, пронзившего Солнечную систему. Когда я имел одну точку, я не знал ничего. Теперь я даже вычислил скорость зонда: двадцать пять тысяч километров в секунду. Те, кто послал зонд, интересовались главным образом Землей. Но другие планеты их тоже интересовали. При подходе к Солнечной системе от зонда отделились малые субзонды. Их было много — десять или больше. Два таких аппарата столкнулись с Луной и Марсом. Взрывы фиксировались с других субзондов: изучался химический состав планет. Еще два пролетели в атмосферах Земли и Юпитера. Отсюда — магнитные бури, полярные сияния и другие явления. Один из зондов врезался в Солнце — отсюда вспышка.

Рыбкин положил на стол второй принесенный листок.

— Потом компьютер выдал мне вот эту схему звездного неба. Это карта области, откуда прилетел зонд. В центре — звезда Эпсилон Эридана, спектральный класс К2. К счастью, ее склонение невелико, поэтому траектория зонда лежит почти в плоскости эклиптики. В противном случае зонд не прошел бы через пояс астероидов и у нас не было бы второй точки.

Рыбкин передохнул и положил на стол свой третий листок.

— Вот карта противоположного участка звездного неба. Туда ушел зонд. Сейчас он передает собранную информацию, и если направить туда антенну, мы поймаем эти сигналы. Если направить антенну в обратную сторону, мы услышим команды для зонда. Словом, космические лингвисты без работы не останутся.

— Но что все-таки случилось с радиотелескопом? — спросил Васильев. — И с ракетой геолога?

— Это тоже элементарно. У вас на стене висит картина. Метеоритный дождь, рой частиц, ворвавшийся в атмосферу. Как защитить межзвездные корабли от метеоритов? Еще в прошлом веке нашли остроумное решение. Впереди корабля, на расстоянии нескольких сот километров, создается облако из мельчайших пылинок. Оно расчищает дорогу, уничтожая все, что встретится по дороге, Очевидно, эриданцы пришли к аналогичному решению. Их защитное облако уничтожило ракету геолога и сделало то же самое с телескопом. Бесспорно, были сметены сотни настоящих метеоритов, но никто этого не заметил.

— Да, — сказал Васильев. — Возразить нечего, логика безупречная. Только жаль радиотелескоп. Он особенно пригодился бы теперь, когда известно, откуда ловить сигналы...

— Не переживайте. Я уже говорил, наука требует жертв. Задачей этого телескопа было поймать сигналы другой цивилизации. И он задачу выполнил: принял свою порцию информации.

Рыбкин помолчал, потом добавил:

— Просто ее оказалось для него многовато.