Кевин Андерсон - Дюна. Батлерианский джихад

Пораженный Ксавьер во все глаза уставился на Вориана. Поверхность шара оказалась податливой и легко прогибалась под пальцами, словно он был сделан из живого материала. Никто в Лиге даже подозревать не мог о таком сюрпризе. Одно это оправдывало проведение всей гигантской операции и массовые, ни с чем не сравнимые потери. Если, конечно, Вориан говорит правду.

– Уверен, что офицеры разведки разберутся с этим. – Ксавьер просиял. – Не говоря уже о том, – добавил он, изогнув бровь, – что Омниус оставил нам при этом очень ценный залог.

Потрепанный объединенный флот Лиги отбыл из Солнечной системы, избавленной от смертоносных мыслящих машин.

Вориан бросил прощальный взгляд на раненую Землю, вспоминая роскошную зеленовато-голубую планету с мягкими ландшафтами и кудрявыми облаками. Когда-то это был сказочно красивый мир, колыбель человечества, образчик естественного чуда.

Но в тот момент, когда Ксавьер отдал приказ Армаде взять курс домой, планета представляла собой лишь нагромождение радиоактивного пепла. Пройдет еще много времени, прежде чем на ней снова появится жизнь.

Вилла робота на Коррине была почти точным слепком своего земного прототипа. Жилые и лабораторные комплексы были построены по проектам, созданным творческим воображением Эразма. Бараки рабов за высоким домом были окружены высокими песчаниковыми стенами, железными воротами и колючей проволокой под током.

Получился очень уютный дом. Эразм сгорал от желания снова начать работу.

Огороженный загон изобиловал людьми, приблизительно тысячью живых тел, выполняющих рутинные обязанности и потеющих под жаркими лучами красного гиганта, огромного солнца, которое занимало полнеба, напоминая большое кроваво-красное пятно. Был знойный и душный день, но рабы не жаловались и не отдыхали, зная, что робот накажет их, если они вздумают бросить работу или пожаловаться на невыносимые условия труда.

Думающий робот, настоящий эрудит, наблюдал за повседневной деятельностью рабов, стоя на смотровой площадке башни в южном секторе своего имения, это было его любимое место. Внизу, в загоне, два старика не выдержали палящего зноя и упали от теплового удара. Один из их товарищей бросился им на помощь. Итак, Эразм насчитал три наказуемых нарушения: два человека уклонялись от работы, а третий играл роль доброго самаритянина. Причины уклонения не имели никакого значения.

Эразм заметил, что рабы приходят в состояние крайнего возбуждения, когда он немедленно не реагирует на их прегрешения дисциплинарными мерами. Он находил забавным, когда среди них нарастали страх и предчувствие наказания. Чем больше они волновались, тем больше ошибок совершали Человеческое поведение было одинаковым везде – и на Земле, и здесь, на Коррине. Эразм был рад, что может практически без перерыва возобновить свои интереснейшие исследования.

Он нажал кнопку пуска на автоматическом оружии, установленном на башне, и наугад выстрелил по бараку, убив и ранив десятки рабов. Охваченные растерянностью и паникой рабы попытались рассеяться, но им было некуда бежать. Заборы были высоки и оплетены колючей проволокой под высоким напряжением. Некоторые рабы укрылись за cвoими живыми товарищами, чтобы спастись от пуль, другие притворились мертвыми или спрятались за тела убитых. Эразм продолжал стрелять, но на этот раз делал это так, чтобы ни в кого не попасть.

Да, какое счастье, что он может снова приступить к своим исследованиям. Ему еще так много надо узнать.

Он перестал стрелять и выждал час. Люди снова начали двигаться в своем загоне, но на этот раз с большей опаской чем раньше. Они оттащили в одну сторону тела убитых и сбились в кучу, не понимая, что происходит. Некоторые и: них начали открыто проявлять свою непокорность, что-то крича и грозя кулаками роботу. Установив прицел, Эразм расстрелял их одного за другим, наблюдая, как новые жертвы корчились на земле. Даже самых храбрых из людей можно легко превратить в кровоточащих и несущих всякую ерунду глупцов.

– Вижу, что ты снова принялся за свои игрушки, – послышался голос корринского Омниуса с левого настенного экрана башни Эразма.

– Все, что я делаю, я делаю с определенной целью, – ответил Эразм. – С каждым разом я узнаю все больше и больше.