Айзек Азимов: Черные монахи пламени

Мемориал превратился в импровизированный госпиталь. Раненых было мало — энергетическое оружие чаще разит насмерть — и большинство из них не имело никаких шансов выжить. Вокруг стоял невообразимый беспорядок. Стоны раненых и умирающих смешивались с отдаленными криками опьяненных войной уцелевших, праздновавших победу.

Лоара Пол Кейн пробился через толпу сопровождавших к Тимбеллу.

— Скажите, все кончено? — Лицо его осунулось.

— Начало положено. Земной флаг реет над развалинами дворца.

— Какой кошмар! Этот день… он… — Лоара Кейн содрогнулся и на секунду зажмурился. — Если бы я знал это заранее, то, наверное, предпочел бы Землю без людей и гибель лоаризма.

— Да, получилось скверно. Но результаты могли быть куплены более дорогой ценой, так что победа досталась нам еще дешево. Где Санат?

— Во дворе, помогает раненым. Мы все там. Это… — Голос Кейна опять прервался.

В глазах Тимбелла появилось раздражение. Он нетерпеливо передернул плечами.

— Я не бессердечное чудовище, но все это было неизбежно. К тому же это лишь начало. Сегодняшние события мало что значат. Восстание охватило большую часть Земли, но без фанатичного энтузиазма жителей Нью-Йорка. Ласинуки еще не разбиты, точнее, еще не везде разбиты до конца. Тут не следует заблуждаться. Сейчас Солнечная Гвардия движется к Земле, ласинуки отзывают силы с внешних планет, а в скором времени вся Ласинукская Империя направится на Землю. Счеты будут сводиться безжалостно и только кровью. Нам необходимо добиться помощи! — Тимбелл схватил Кейна за плечи и резко встряхнул. — Вы поняли меня? Нам необходима помощь! Даже здесь, в Нью-Йорке, первый восторг победы завтра пройдет. Нам нужна помощь!

— Знаю, — невыразительно ответил Кейн. — Я уже говорил с Санатом. Он может отправиться хоть сегодня. — Кейн вздохнул. — Если нынешние события могут служить единственным мерилом его силы в качестве катализатора, то нам следует ожидать великих свершений.

Через полчаса Санат забрался в двухместный крейсер и занял кресло возле пульта рядом с Петри. На прощание он протянул руку Кейну.

— Когда я вернусь, со мной придет флот.

Кейн обменялся с молодым человеком крепкими рукопожатиями.

— Мы рассчитываем на вас, Филипп. — Он помолчал, затем тихо закончил: — Желаю удачи, Лоара Филипп Санат.

Санат вспыхнул, услышав это обращение, и заерзал в кресле.

Петри помахал рукой.

— Берегись Солнечного Патруля! — прокричал в ответ Тимбелл.

Люк с лязгом закрылся, и чуть погодя малыш-крейсер с кашляющим ревом взмыл в небо.

Тимбелл следил за ним взглядом, пока корабль не превратился в точку и совсем не исчез, потом повернулся к Кейну.

— Теперь все в руках Провидения. Кстати, Кейн, как действует эта штуковина для изменения Пламени? Только не говорите, что Пламя покраснело само по себе.

— Нет, — медленно покачал головой Кейн. — Карминовая вспышка результат действия спрятанного пакета с солями стронция. На самом деле он был приготовлен, чтобы произвести, в случае необходимости, впечатление на ласинуков. Остальное — вопрос химии.

— Вы полагали, что остальное — вопрос психологии масс, — мрачно хохотнул Тимбелл. — Могу поклясться, ласинуки получили впечатление, да еще какое!

В пространстве не было видно ничего настораживающего, но масс-детектор гудел настойчиво и повелительно. Петри напрягся в кресле.

— Мы вне метеоритных зон.

Филипп Санат подавил вздох, когда его спутник потянулся к рукоятке, приводившей в движение маховик. Звезды на экране визора стали с медлительной важностью перемещаться, и тут-то люди увидели его.

Он блеснул на солнце, словно половинка маленького оранжевого футбольного мяча.

— Если они нас заметили, мы пропали, — проворчал Петри.

— Ласинукский корабль?

— Корабль? Это не просто корабль. Это пятидесятитысячетонный боевой крейсер! Понятия не имею, что он, во имя Галактики, делает здесь. Тимбелл говорил, что Патруль движется к Земле.

— Только не этот, — спокойно ответил Санат. — Мы можем оторваться от него?

— Пустой номер. — Рука Петри стискивала рукоятку акселератора. Они слишком близко.

Его слова точно послужили сигналом. Закачалась стрелка аудиаметра, и зазвучал хриплый ласинукский голос, начавшийся с шепота и возросший до рева, когда радиолуч сфокусировался:

— Включить тормозные двигатели, приготовиться к принятию на борт!

Петри оторвался от пульта и быстро взглянул на Саната.