Ната Чернышева - Момент бури

Я остановил глиссер возле единственной гостиницы Аяна поздним вечером. Стоянка перед парадным входом оказалась забита машинами под самую завязку. Пришлось долго пробираться между роскошными "Ладами", "Марсианками" и "Топ-трэями" в поисках свободного места, при этом стараясь встать поближе к входу. Если верить приборам, снаружи стоял зверский мороз, шел снег и дул резкий ветер. Та еще погодка, между прочим. Несмотря на середину календарной весны.

Что ж, добро пожаловать на Землю, которую часто и, на мой взгляд, не очень-то остроумно, называют еще Зимой.

На заднем сиденье шевельнулась Кристина. Я поймал в зеркальце ее вопросительный взгляд.

- Добро пожаловать в Аян, - сказал я ей. - И заодно в лучшую на всем Побережье гостиницу. Хозяином тут один мой давнишний приятель. Он нам обрадуется.

В орехово-карих глазах Кристины отразилось сильное сомнение. Я не знаю, сколько ей на самом деле лет. На вид - не больше пяти. Обыкновенный милый ребенок с неестественно большими кошачьими глазами без белка и вертикальным зрачком. Пожалуй, самым необычным в ее облике были именно глаза. Все остальное соответствовало общепринятым представлениям о человеческих детях. Правильный овал лица, матово-белая кожа, чуть вздернутый носик, губки бантиком. Тяжелые, вьющиеся крупными локонами медно-каштановые волосы. Хрупкое тельце пятилетней девочки. Но вот подозрительности и недоверия на этой кукольно-детской мордашке хватило бы с лихвой на десяток взрослых!

- Брось, Кристина, - сказал я. - Айр - замечательный парень. Тебе он понравится.

" Вот уж это вряд ли" , - сказал мне хмурый взгляд девочки. Я обернулся и посмотрел ей в глаза. Она и не подумала отворачиваться. " Никому не доверяй. Никому и никогда. Давним приятелям - в особенности".

Что ж, за свою недолгую жизнь Кристина успела хлебнуть горя через край. Предательство друзей, гибель матери, стерильно-белые стены многочисленных лабораторий и такие же белые халаты врачей, озабоченных благосостоянием человечества… нет, Кристину я понимал прекрасно. Но и меня, черт побери, поймите! С нашим скудным багажом в горах только подохнуть! Помощь нужна… А кому другому, кроме Айра, я здесь верить мог?

- Ладно, Криста!- обозлился я.- Будь по-твоему! Давай вот прямо сейчас, развернемся и дернем в горы,- наградой мне был благодарный взгляд Кристины. Проклятье, да она же каждое слово воспринимает буквально! Мягче с ней надо, она тоже нервная, между прочим…- Так, девочка… горючего хватит до Малого Провала, дальше придется пешком. Тридцать или сорок километров, что-то в этом роде. М-да… Холод, буран… Радиация. Можно, конечно, поставить защиту, но рядом с любым провалом это - так, детский лепет. И еще нужно что-нибудь пить и есть. Ты сильная девочка, ты выдержишь. Но я вынужден заботиться не только о тебе.

Я посмотрел на жену. Сынулька спал у нее на коленях сном младенца, как ему и полагалось по должности. А жена… Прическа, не столь уж давно бывшая верхом изысканности и изящества, растрепалась, длинные, вьющиеся мелкими колечками волосы закрывали лицо. Мне показалось, будто жена тоже спит, но я мог и ошибаться. Эта женщина по-прежнему оставалась для меня загадкой, разгадывать которую я даже и не пробовал - пока было не до того.

Кристина вновь взглянула на меня. Упрямства в ее взгляде чуть-чуть поубавилось. Я знал, что она привязалась к малышу, полюбила его, как родного братика, которого у нее никогда, кстати, не было. Она с удовольствием возилась с ребенком, и он платил ей той же монетой.

Кристина осторожно коснулась пальчиками запястья женщины. Та вздрогнула (значит, все-таки спала!), вскинула голову, огляделась вокруг с видом затравленного звереныша, не знающего с какой стороны ожидать удара, потом увидела меня и сразу расслабилась, даже попыталась улыбнуться. Я успокаивающе улыбнулся ей в ответ.

Боль. Вот что я чувствовал снова и снова, каждый раз, когда она смотрела на меня вот так - с надеждой, растерянностью и отчаянием человека, доведенного до самого края. Боль и горечь, бесконечную нежность и яростное стремление оберегать, защищать ее - до последнего вздоха, до последней капли крови, если понадобится. И плевать, что из этого было моими собственными чувствами, а что - порождением внедренного в сознание психокода!

Жена завозилась, устраиваясь удобнее, осторожно переложила спящего малыша с одной руки на другую, потом опустила голову и уснула так же мгновенно, как и проснулась. Мне она доверяла. В отличие от Кристины, предпочитавшей вообще никому не верить.