Робертсон Дэвис - Мантикора (Дептфордская трилогия - 2)

- Я видел все, что было. Чего это я не видел? Не строй из себя слишком умную.

- Нетти раскололась и сделала несколько самоубийственных признаний. Вот что было.

- Я не слышал никаких самоубийственных признаний. Что это ты несешь?

- Если ты этого не слышал, то потому, что слишком налегал на вино. Пьянство тебя погубит. Сколько достойных мужей угодило по этой дорожке прямиком в ад, как говорил дедушка. Ты что, не слышал, Нетти призналась, что влюблена в папу?

- Что? Ничего такого она не говорила!

- Ну, может быть, не такими словами. Но это было вполне очевидно.

- Ну и ну! Как только у нее хватило нахальства!

- Любить папу? Овечка ты невинная! Как-нибудь, если напомнишь, могу прочесть тебе маленькую лекцию о взаимоотношениях полов. Все это гораздо сложнее, чем может охватить твой недоразвитый школьный умишко.

- Заткнись! Я старше тебя. Я знаю такое, о чем ты и не догадываешься.

- Это о гомосеках, что ли? Старо как мир, мой бедный мальчик!

- Карол, я тебя сейчас отлуплю.

- Хочешь заткнуть мне рот грубой силой? Ну давай, Тарзан. Тогда ты не узнаешь остального, а это самое интересное.

- Чего остального?

- Ты признаёшь за мной умственное превосходство?

- С какой стати? Что такого превосходного ты знаешь?

- Всего лишь постыдный секрет твоего появления на свет. Только и всего.

- Говори!

- Есть все основания считать, что ты - сын Данстана Рамзи.

- Я?

- Ты. Смотрю вот на тебя после всего и вижу, как вы похожи.

- А вот и нет! Слушай, Карол, или ты сейчас же все объяснишь, или я тебя убью!

- Только пальцем меня тронь, милый братик, и я проглочу язык, а тебя навсегда оставлю в мучительном неведении.

- Это что, Нетти тебе так сказала?

- Не так, но сказала. Вы же знаете мои методы, Ватсон. Дедукция и еще раз дедукция. А теперь слушай меня внимательно. Папа отбил маму у Данстана Рамзи и женился на ней. Данстан Рамзи продолжал посещать наш дом как Доверенный друг. Вот читал бы ты побольше и был бы поумнее - знал бы, какую роль играет Доверенный друг в таких делах. Вспомни-ка, что было шесть лет назад в то ужасное Рождество. Ссора. Папа в бешенстве уходит из дома. Рамзи остается. Нас отсылают наверх. Потом мы видим, как Рамзи выходит из спальни матери, а она там в ночной рубашке. Мы слышим, как она кричит: "Ты меня не любишь!"

А несколько часов спустя мама пытается покончить с собой. Помнишь ведь - там все было в крови; ты еще об этом никак не мог не растрепаться. Папа потом долго не появляется дома, а Рамзи продолжает приходить. Очевидный - единственный - вывод состоит в том, что папа узнал о связи Рамзи и мамы и не смог это вынести.

- Карол, ты дерьмо! Из тебя прет злобное, отвратительное, вонючее дерьмо! Как ты можешь говорить такое о маме?

- Думаешь, мне нравится это говорить, олух ты эдакий? Но мама была очень красивой, привлекательной женщиной. А поскольку я пошла в нее, то понимаю ситуацию и мамины чувства так, как тебе не дано. Я знаю, что страсть сводит людей с ума. И принимаю это. Понять значит простить.

- Никогда не поверю.

- Ну и не верь. Мне-то что. Но если ты в это не веришь, всяко уж не поверишь в то, к чему это привело.

- К чему?

- Что толку тебе говорить, если ты не хочешь слышать?

- Ты должна мне сказать. Ты не можешь сказать только часть. Я тоже член этой семьи. Ну, говори же! А если не скажешь, то я улучу момент и, когда отец в следующий раз будет дома, расскажу ему все, что ты мне наговорила.

- Не расскажешь. Вот этого ты никогда не сделаешь. Признать себя сыном Рамзи! Может, папа тогда лишит тебя наследства. Придется тебе съехать и жить с Рамзи. Про тебя все будут говорить: ублюдок, дитя любви, бастард...

- Хватит словарем щеголять. Говори.

- Ну ладно. Я сегодня добрая и не буду тебя мучить. Маму убила Нетти.

Должно быть, вид у меня был такой странный, что Каролина оставила свои прихваты Торквемады* [Торквемада, Томас де (1420-1498) - глава испанской инквизиции, известный своей жестокостью.] и продолжила:

- Ты же понимаешь, это только дедукция, хотя и в самом ее изощренном виде. Подумай: инструкции были очень четкие - маме ни в коем случае нельзя простужаться; значит, либо она сама открыла окна, либо это сделал кто-то другой; а сделать это могла только Нетти. Допустим, окна открыла мама тогда это называется самоубийство; а если забыть о том, что Нетти справедливо называет англиканским пустозвонством, готов ли ты поверить, что мама покончила с собой?

- Но зачем Нетти стала бы это делать?

- Из любви, олух царя небесного. Это буря страсти, о которой тебе еще ничего не известно. Нетти любит папу. У Нетти очень страстная преданная натура. Мама обманула папу. Слушай, знаешь, что она мне сказала, когда мы оставили тебя одного попивать винишко? Мы долго говорили о маме, и она сказала: "За все про все, я думаю, для твоей мамы так лучше".