Робертсон Дэвис: Мантикора (Дептфордская трилогия - 2)

- Да, это могло произойти, - сказала она.

- Вы довольно хладнокровный человек, - сказал я.

- Да. Моя профессия для хладнокровных людей, мистер Стонтон. Скажите мне, ни у кого не возникало предположения, что ваш отец совершил самоубийство?

- Конечно нет. Это абсолютно не похоже на него. А почему вы вдруг подумали об этом? Я ведь сказал вам, что его убили.

- Но никаких свидетельств убийства обнаружено не было.

- Откуда вам это известно?

- Я прочла, что написал о вас доктор Чуди, и попросила библиотекаря в "Нойе Цюрхер Цайтунг"* ["Neue Zurcher Zeitung" (нем.) - "Новое цюрихское время".] проверить их архив. Знаете, они сообщали о смерти вашего отца - у него были связи с несколькими швейцарскими банками. Сообщение в силу жанра было отрывочным и коротким, но самоубийство тогда казалось наиболее вероятной версией.

- Он был убит.

- В записке доктора Чуди сказано, что, как вы полагаете, к этому может иметь отношение ваша мачеха.

- Да, да. Но только косвенным образом. Она уничтожила его. Она сделала его несчастным, и он перестал быть похожим на себя. Я никогда не думал, что она могла сбросить его с причала. Она убила его психологически.

- Правда? А у меня создалось впечатление, что вы не слишком высокого мнения о психологии, мистер Стонтон.

- Психология играет важную роль в моей профессии. Я довольно известный адвокат по уголовным делам - или вы уже и об этом справились? Я должен разбираться, почему люди поступают так, а не иначе. Будь я глух к психологии, просто не смог бы делать то, что делаю, а именно - выуживать из людей сведения, которые они не хотят сообщать. Ведь и ваша работа состоит в этом, не правда ли?

- Нет, моя работа состоит в том, чтобы слушать то, что люди очень хотят рассказать, но боятся, что никто их не поймет. Вы используете психологию как наступательное оружие в интересах правосудия. Я же - как целительное средство. Такой вдумчивый юрист, как вы, почувствует разницу, и вы уже продемонстрировали, что чувствуете. Вы полагаете, мачеха убила его психологически, но, по-вашему, этого было недостаточно, чтобы побудить его к самоубийству. Знаете, я сталкивалась с такими вещами. Но если убийцей была не она, кто бы это мог быть?

- Тот, кто засунул ему в рот этот камень.

- Ну что вы, мистер Стонтон, невозможно засунуть камень в рот человеку против его воли, не переломав ему зубов и не оставив очевидных следов насилия. Я это поняла, положив камень себе в рот. А вы не пробовали? Наверно, нет. Должно быть, ваш отец сам положил его туда.

- Зачем?

- Может быть, кто-то ему приказал. Кто-то, кого он не мог или не хотел ослушаться.

- Это смешно. Никто не мог заставить отца сделать то, что он не хотел делать.

- Может быть, он хотел это сделать. Может быть, он хотел умереть. С некоторыми так бывает.

- Только не с моим отцом. Я не знал никого другого, кто любил бы жизнь так, как он.

- Даже после того, как ваша мачеха психологически убила его?

Я ощутимо сдавал позиции. Это было унизительно. Я мастер перекрестного допроса, и тем не менее раз за разом эта женщина-врач укладывала меня на лопатки. Ну что ж, дело поправимое; все в моих руках.

- По-моему, мы только зря теряем время, - произнес я. - Будьте так добры назвать гонорар за вашу консультацию, и мы закончим этот разговор.

- Как вам угодно, - сказала доктор фон Галлер. - Но должна вам сообщить, что многие находят первую консультацию бесполезной и хотят убежать. Потом, правда, они возвращаются. У вас незаурядный интеллект. Не проще ли будет обойтись без этой предварительной фазы и продолжить? Вы же разумный человек и должны были предвидеть, что лечение такого рода не может быть безболезненным. Начало всегда дается трудно, в особенности людям вашего склада.

- Значит, вы уже причислили меня к определенному складу?

- Прошу прощения. С моей стороны было бы слишком самоуверенно утверждать что-либо подобное. Я только имела в виду, что вы человек богатый и умный и привыкли поступать по-своему, а в начале анализа такие люди нередко ведут себя враждебно и раздражительно.

- Значит, вы предлагаете мне стиснуть зубы и продолжать.

- Конечно, продолжайте. А вот стискивать зубы не надо. Думаю, вы в последнее время и так этим злоупотребляли. Давайте горячиться не будем.

- Вы намекаете, будто мой отец покончил с собой, когда я утверждаю, что он был убит, и еще хотите, чтобы я не горячился?

- Это не я намекаю, а газеты, и то в крайне осторожных выражениях. Наверняка вы и раньше слышали эту версию. И я знаю, как настороженно к подобным версиям обычно относятся. Но давайте сменим тему. Вы часто видите сны?