Николай Шагурин - Остров Больших Молний

Заставить служить эту грандиозную мощь мирному созиданию, дать в руки человека энергию, скрытую в недрах материи, — такова наша цель.

— Так значит эти странные башни, которые я видел во время ночной грозы?..

— Это молниеприемники. Получив неограниченные средства, Рао-Сагиб смог развернуть работы во всю ширь и перенес их на этот остров. В горах Ассама ему начали мешать нежелательные посетители. После случайного визита одного английского летчика явилась целая комиссия. Остров Больших Молний избран не случайно. Рао-Сагибу было необходимо место с очень большим среднегодовым числом гроз. Само расположение острова, его неизвестность и удаленность от больших океанских дорог должны были обеспечивать тайну изысканий.

Итак, сокровище было перевезено на остров, вы видели его в «Сезаме». Только золотые бруски взяты не из эллорского клада, а получены позже здесь, на самом острове. Часть ценностей мы потом снова отправили в Индиго, во время ужасающего голода в Бенгалии в 1943 году. Время было военное, и эта помощь не дошла. Наш теплоход был потоплен фашистами, хотя и шел под нейтральным флагом. Еще часть мы передали гарсемальскому народу, борющемуся за свою независимость. Я уговорил Рао-Сагиба сделать это.

— Вы гарсемалец?

— Вы угадали, друг, я — сын гарсемальского народа… И, наконец, часть полученных ценностей была затрачена на научную работу. Здесь, на Острове Больших Молний, Рао-Сагиб выстроил лаборатории, оборудовал их, срезал вершину потухшего вулкана, высверлил в горе шахты, из которых выдвигаются башни, и поднял над островом свой флаг — багровое полотнище, прорезанное золотой молнией.

— Расскажите мне о самом Рао-Сагибе, — попросил Крюков.

— Это мой учитель и второй отец. Рао-Сагиб не только замечательный ученый, но и своеобразный, оригинальный мыслитель. Он горячо любит трудящееся человечество и работает в его интересах. Но, при всей моей любви и уважении к нему, должен сказать, что есть и его политических взглядах слабое место. В научных вопросах он последовательный материалист. И в то же время он резко отграничивает науку от политики, считая, что его дело служить только «чистой науке». Рао-Сагиб полагает, что, дав в руки трудящихся могучий источник энергии, он тем самым разрешит проблему труда и капитала. И все на земле уладится без классовой борьбы.

— Это — зря! — решительно заявил Крюков. — Теперь, впрочем, политика сама пришла к нему… Если не секрет: как же вы ловите молнии? Я читал, что работы в этом направлении ведутся и у нас, в Советском Союзе. Как вы заставляете молнии идти к приемникам?

— Здесь используется явление «притягивания» молний. Ученые вычертили специальные грозовые карты, и на них можно видеть участки с повышенной поражаемостью молниями. Знаменитый французский физик Араго попробовал разгадать эту загадку. С тех пор прошло больше ста лет, но его теория сохраняет значение до сих пор. Причину притягивания молний Араго объяснял тем, что грунт на определенном участке резко неоднороден и состоит из слоев различных материалов с разной электропроводностью. Ну, скажем, глина чередуется с песком. Строение горы на нашем острове блестяще подтверждает эту теорию.

— Понятно, понятно, Виценте! И в то же время гора сама представляет гигантский конденсатор емкости, способный заряжаться и хранить энергию.

— Верно! Искусственными мерами мы еще больше усилили эти природные свойства горы.

— Но куда вы расходуете такие запасы энергии? Ведь ими сам остров можно сдвинуть с места!

Зобиара положил руку на плечо Крюкова:

— Вот когда вы подошли к самой сути дела. Нас интересует, в конечном счете, не сама энергия молний, а кое-что другое. Молния лишь средство, вспомогательная «рабочая сила» для осуществления главной идеи.

Он остановился, прислушиваясь. До собеседников донесся отдаленный гул вертолета. Зобиара поднялся.

— Летят? Доскажу после. Впрочем, скоро вы все увидите сами…

Крюкова словно пружиной подбросило. Он опустил ноги на пол, сел, упираясь в край дивана. На пороге стояла сияющая Наташа.

Единственным на острове человеком, который не принимал участия в бурных событиях последних часов, был Бейтс, находившийся под стражей.

Зобиара, Крюков и Курочкин в беседе с ним выясняли подробности заговора.

— Не подумайте, что это допрос, — сказал инженер. — Но ваши компаньоны нанесли островитянам огромный вред, и мы вправе знать всю правду. Только искренность может облегчить вашу дальнейшую участь.