Строггорн прижал ее к себе, успокаивая. Это были хорошие слезы — мозг реагировал на примирение с чудовищной реальностью и все знали это. Линган вошел, показав жестом, что не может начинать операцию, но Строггорн еще долго прижимал Лейлу к себе, пока она не успокоилась.
— Когда я проснусь, ты еще будешь здесь? — спросила Лейла, уже засыпая от наркоза.
— Конечно, я подожду. — Аолла улыбнулась ей и вышла в зал. — Линган, давай мы сядем со Строггорном. Я вижу, ты уже очень устал, а мы быстро справимся.
— Правда? — Линган отключился от кресла. — Я вам помогу, как оператор.
— Хорошо. — Аолла кивнула, а Строггорн занял пси-кресло.
На объемном экране Линган видел как Аолла и Строггорн с огромной скоростью зашивали область психотравмы — теперь это можно было сделать, не отправив девочку в сумасшедший дом. Ее мозг примирился с реальностью и эта информация не представляла для нее опасности. Больше ей не ставили блоки, защищающие мозг от дальнейшего разрушения, в этом теперь не было никакой необходимости, а для ребенка они представляли никому ненужную преграду, мешавшую его развитию.
* * *
Белоснежный конь осторожно переступал длинными ногами по широкой лесной тропинке, неся на своей спине двух прекрасных наездниц. Аолла посадила Лейлу перед собой и, управляя одной рукой, слегка придерживала ее в седле. Строггорн ехал рядом, изредка поглядывая на них. Это был последний день пребывания Аоллы на Земле, и они решили провести его вместе. Линган разрешил забрать девочку из клиники на несколько часов. Лейла поправилась — курс лечения был почти закончен. Недели через две Линган обещал выписать ее домой, к родителям, с которыми она снова помирилась, чем несказанно обрадовала Этель.
Аолла все время наклонялась, а ее иссиня-черные распущенные волосы мягко касались лица Лейлы. Девочка увидела белку на дереве и показала на нее Аолле. Белка заметила их взгляд и быстро спряталась в ветвях.
— Честное слово! Папа, ты видел? Белка нас испугалась! Это потому что мы красивые и у нас большой конь! — прокомментировала Лейла, и Строггорн рассмеялся. Аолла удивленно посмотрела на него, стараясь припомнить, слышала ли когда-нибудь в жизни его смех, но так и не вспомнила.
— Ты очень изменился, Строггорн. Просто другой человек, — сказала Аолла.
— Я тебе такой не нравлюсь?
— Нравишься. Правда, я подозреваю, что это ты только с нами такой. А ты как считаешь, Лейла, твой папа очень строгий?
— А можно, я тебе скажу это на ухо, а то он все услышит?
— Он все равно услышит — у тебя в голове, ты же знаешь, какой он противный! — смеясь, сказала Аолла.
— Он не противный, — обиделась за отца Лейла. — Конечно, ябедничать нехорошо, но он так балует меня! Просто ужас! — Она хитро посмотрела на Строггорна, и он опять рассмеялся, с грустью подумав о том, как мало было в его жизни подобных минут. Строггорн отвлекся на минутку и снова услышал их разговор.
— Мама, — говорила Лейла. — А если крылья у дорнца станут совсем черные, что это будет означать?
— Гнев, угрозу, такие нехорошие чувства, — поясняла Аолла, сопровождая это мысленным показом изменения цвета крыльев.
— А почему у Президента они почти всегда черные?
— У него такая должность — он всегда должен быть строгим. Но один раз, это по секрету, я видела у него белые крылья.
— Что это означало?
— Торжественная обстановка, свадьба.
— Вот бы посмотреть на такую свадьбу! — У Лейлы загорелись глаза от той картинки, что была в голове у Аоллы.
— Впечатляющее зрелище, — подтвердила Аолла.
— Ты мне испортишь ребенка! Теперь вместо того, чтобы бояться, она влюбилась в Дорн! — возмутился Строггорн.
— Вряд ли я успею это сделать. Ну, теперь ты не жалеешь, что у тебя две мамы? — Аолла снова наклонилась к Лейле.
— Нет, я думаю, мне теперь все будут завидовать!
— Зависть — плохое чувство, Лейла, и может испортить жизнь, — серьезно сказал Строггорн.
— Это правда? — Лейла смотрела на Аоллу.
— Правда. Нужно слушать отца. Он у нас очень старый и много знает.
— Старый? Ему так много лет?
— Ужасно. Я даже уже не помню сколько, давно сбилась со счета. — И они опять рассмеялись.
* * *
Аолла стояла у гиперпространственного окна и никак не хотела уходить на Дорн.
— Ты так и не успела отругать меня. — Строггорн печально глядел на нее.
— Отругать? — она задумалась. — Никогда в жизни я не была так счастлива и так несчастна одновременно Строггорн, — сказала Аолла совершенно серьезно. — Как ты думаешь, Лейла забудет меня за пять лет?
Читать дальше