Пол Андерсон - Зима над миром

— Остановимся здесь, — приказал Сидир.

Люди спешились и засуетились, исследуя округу, выбирая себе место для ночлега. Теперь их тела получат отдых, которого не знали целый месяц, но души… Солдаты почти не разговаривали, и голоса их звучали приглушенно. В глазах была настороженность.

Сидир и Девелькаи вошли в башню посмотреть её изнутри. Там было чуть светлее, чем снаружи — через проломы в западной стене светило солнце. Но над головой быстро собирался мрак. Там едва виднелось несколько балок, похожих на концы оборванной паутины. Вниз свисала цепь с крюком, определенно современного вида. Было сыро, виден был пар от дыхания, и слова звучали глухо. К сырости примешивался запах ржавчины.

— Все вычищают, сверху донизу, а? — заметил Девелькаи. — Резонно. Не хотелось бы взрывать все это. Да… тут, наверное, давно бы все съела ржавчина, не будь стен, цемента, штукатурки, резиновой оплетки и прочего. Рогавики ломают оболочку и режут металл пилами и паяльными лампами.

— Прямо-таки кощунство, — пробормотал Сидир.

— Не знаю, не знаю, воевода. — Девелькаи получил хорошее образование, но все его бароммское упрямство осталось при нем. — Я никогда до сих пор толком не понимал, сколько же всего захапали предки. Они оставили нам порядком истощенные шахты и нефтяные скважины, разве не так?

А самые богатые из них расположены вдоль побережий, подумал Сидир, и это вроде бы подтверждает теорию о том, что те земли лежали ещё под водой, когда строился Рунг. Больше ему почти ничего не было известно. Это Люди Моря, рагидийцы, читают глубины земли в поисках прошлого, более древнего, чем само человечество. И все же чувство неотвратимости времени пронизывало Сидира от макушки до кончиков пальцев.

— Так почему бы нам не использовать то, что от них осталось? — продолжал Девелькаи. — Такой город больше уж никто и никогда не построит…

Не потому ли погибли древние? Оттого, что загубили столько земли, что, когда льды отхватили у них большую её часть, тем не стало места, чтобы жить так, как они привыкли, а жить по-иному они не умели?

— …но мы и наши дети имеем право взять, что можем, и использовать это, как можем, разве не так?

«А что мы можем? Теперь, когда я увидел это своими глазами…»

Перед Сидиром всплыло сморщенное лицо Юруссуна. Наисский ученый, посовещавшись с учеными Арваннета, сказал своему хаамандурскому соправителю: «В древние времена, когда Арваннет ещё жил полной жизнью, его сограждане бывали в Рунге. Я нашел отрывки их записей в позднейших работах, которые имеются в библиотеках. Судя по этим источникам, древние предпринимали фантастические усилия для спасения своего города — прорыли большие каналы, воздвигли высокие дамбы. В результате ледник обогнул город, не тронув его. Отчаянная борьба цивилизации, владевшей целым миром… И я спрашиваю себя, не была ли гибель этих людей — быстрая гибель, занявшая всего несколько веков, — вызвана чем-то таким, что сделали они сами?»

Сидир не понимал, ни что такое Рунг, ни что такое льды, рядом с которыми Рунг ничтожен, пока не увидел их своими глазами.

— …и так мы и поступим. Воевода был абсолютно прав касательно этого похода. У меня, признаюсь, имелись сомнения, но вы были правы. Варвары лишь чуть-чуть тронули эти сокровища. Мы поставим здесь хорошее оборудование, введем современные методы…

Этот ничего не понял. Сидир посмотрел в честное лицо полковника и медленно сказал:

— Возможно, мы не настолько долго задержимся здесь. — Объяснять он ничего не стал. И вскоре, взяв фонарь, довольно безрассудно взошел один наверх. Он шел по бетонным ступенькам, вспученным от древности, как черепашьи панцири, и скользким от вечернего морозца, шел через провалы, над которыми рогавики укрепили перекидные лесенки, и наконец поднялся на помост, построенный ими на вершине. Он стоял там, и его пробирала дрожь. На западе солнце уже зашло за ледник, который отражался на бледно-зеленом небе, словно вал тьмы. Горбатый месяц висел над черными громадами. Восточная сторона неба походила цветом на запекшуюся кровь. Проглянуло несколько звезд. Под ними ещё отражали дневной свет замерзшее озеро и его обледенелый берег. Ветер улегся, и настала великая тишь.

«Нет, я не был прав, я не прав во всем, — сознался Сидир вечерним сумеркам. — Я завел своих людей на неверный путь. Мы не сможем воспользоваться тем, что взяли. Может быть, и удержать это не сумеем. Теперь я не уверен, стоит ли и пытаться. Нет, — одернул он себя. Когда-нибудь, да, когда-нибудь эта страна будет укрощена и обустроена, через тундру проложат настоящую дорогу, и здешние богатства превзойдут все ожидания. Теперь же они не про нас. Путь сюда слишком тяжел, страна слишком сурова, руины слишком огромны. А лето на исходе, близится зима, и с ней грядет голод.