Пол Андерсон - Огненная пора

— Люди, зачем? — казалось, воззвал он. — Я бы тоже стал вашим другом. Я бы принес вам мой Дар и моих дауров.

Всматриваясь вдаль, он не мог сказать, парит ли ещё в небе корабль-убийца, потому что его взгляд туманился все сильнее. И он не был уверен, что труп, возле которого ему пришлось остановиться, был телом кого-то, кого он знал. В водовороте его сознания мелькнула мысль, что это мог быть Торнак, но слишком он был изувечен, чтобы можно было сказать наверняка. Был ли он теперь близко к тому месту, куда ударило оружие?

Если, несмотря на слабость, он смог так далеко добраться, то… то, может быть, не все убиты. Хорошо бы, если бы выжило достаточно много, чтобы вернуться домой и чтобы некоторые смогли пережить Огненную пору. Если люди не последуют за ними как мстители — но зачем? Это им не нужно. Они всемогущи.

Арнанак вздохнул и прилег отдохнуть. Наступала Ночь.

Слишком быстро для сна смерти? Нет. Не должно быть. Он не допустит. Он не животное, чтобы просто умереть, он — оверлинг Улу.

Он поднял меч и взмахнул им.

— Отдай мне мою честь, — сказал он не имеющему лица. Свет соскользнул со стали. Меч ударил в гущу летавших вокруг черных крыльев, зазвенел по когтям и клювам. Они завывали вокруг, эти вихри.

Арнанак шел вперед. Он шел через свистящий серый вереск, где было так холодно, что от мороза звенел меч. Вереск цеплялся колючками, но котурны предохраняли от них. На спине лежали тюки, к ним были приторочены доспехи, с плеч свисал щит, основная тяжесть его приходилась на горб. Арнанак высоко нес голову и уверенно смотрел вперед. Правая передняя — левая задняя, левая передняя — правая задняя…

И так шагают Скороходы Тамбуру. И присоединился к ним Зера, потому что надо взять мост.

— Что за зимнюю страну выбрал я родиться! — сказал Ларрека, добавив грязное ругательство. — Единственная хорошая вещь в Хаэлене — это корабль, что увозит тебя оттуда.

— Моя родина понравится тебе не больше, — предупредил Арнанак.

— Так оно и оказалось. Но ведь мы с тобой должны были пройти через этот мир.

— Ты жалеешь?

— Конечно, нет.

— И я нет.

Мост был тонок, как лезвие клинка. Он дрожал и трепетал над ущельем, где океан низвергался в ад. Стоявшие на нем наводили ужас.

— Их надо взять натиском, — решил Арнанак. Ларрека согласился. Надев доспехи, он взял сталь в левую руку. Это разумно, когда двое идут щитом к щиту, прикрывая друг друга.

Арнанак метнул копье. Оно загорелось в гуще врагов. За ним рванулись он и Ларрека. Хей! Они повергли врагов в пучину вод и прошли.

В дальней стороне была пустая и сухая земля, горы терялись в небе, долины казались выжженными шрамами под солнцами.

Огонь обжигал кости.

— Теперь ты понимаешь, почему они воюют? — спросил Арнанак. — Но идем. Я знаю дорогу.

Они все собрались в зале Улу, чтобы радостно приветствовать их сыновья, товарищи, любимые и любящие, из одних тесных объятий в другие. Он провел Ларреку к месту, которым гордился. Здесь воздух был холоден и слегка мрачен, хотя свет ламп вспыхивал на оружии, развешанном по стенам. И всю ночь звенело веселье. Пир шел горой, они хвастались, пили, любили женщин, рассказывали истории, боролись, играли, пели песни, не уставая, и помнили помнили — помнили.

А на рассвете мужчины снова надели оружие, сказали последнее «прости» и вышли. Охай-я, что за вид открылся им! Склоненные среди знамен копья, развевающиеся плюмажи, клинки и топоры, щиты грянули, и единым криком встретило войско своих предводителей.

— Настало время! — позвал Арнанак, и Ларрека крикнул:

— Иаи!

И с радостью шагнул каждый тассур и каждый легионер, погибшие в боях, в которых рубились они вместе, и вверх по спиральному пути, туда, где ждал их напора вечный красны хаос Бродяги.

Джилл плакала. Спарлинг прижал её к груди; они расположились на заднем сиденье в рубке. Его лицо было непроницаемо, как забрало шлема, и только рот чуть скривился и горели угольно-сухие глаза.