Пол Андерсон - Обитель мрака

— Когда мы покончим с этим делом, я вернусь на Цинтию, если мы останемся в живых, — сказала Чи, нарушая долгое молчание. — Это уж точно.

Эдзел что-то вопросительно промычал.

— Я подумывала об этом с самого начала заварухи, — добавила Чи, обращаясь то ли к нему, то ли к себе самой. — А нынче вечером… здешние красоты тревожат меня. Слишком похоже на дом родной. И слишком непохоже. Пытаюсь вспомнить живые леса в Дао-Лай, деревья мало в цвету, птиц вокруг них. Там повсюду птицы. Но вижу только то, что окружает меня сейчас. Пытаюсь вспомнить дорогих мне родственников, но в памяти остались лишь их имена. Я стала холодной.

— Я рад, что твоя жажда богатства наконец удовлетворена, — заметил Эдзел. Чи ощетинилась:

— Какого хаоса я доверилась тебе, ворчунозавру-переростку? Почем тебе знать, что такое тоска по дому. Ты со своей дурацкой грамотностью можешь мотаться куда угодно, покуда не израсходуешь весь свой несчастный запас знаний.

Дракон покачал огромной головой. Этому отрицательному жесту он научился у людей, поскольку ни в одной из стран Одина такого не увидишь.

— Извини, Чи, я не хотел читать тебе нравоучений. Просто рад за тебя.

Она успокоилась так же быстро, как вспылила, и одарила Эдзела мурлыканьем. Он упрямо продолжал:

— В тщеславии своем я вообразил, будто и впрямь не связан со своей родиной никакими узами. Но здешнее солнце тусклое, горизонты тут узки, и в мечтах я часто бегу со своими былыми товарищами по равнинам, где поет ветер. И еще я очень хочу жену — это я, существо, которое вроде бы должно испытывать такое желание, лишь встречая самку в период течки. А может, я просто хочу детенышей, чтобы путались под ногами, а потом я сгребал бы их в охапку и брал на руки.

— Да, наверное, — пробормотала Чи. — Возлюбленный, к которому всегда испытываешь нежность…

Огибая рощицу, пляж делался все уже. Эдзел и Чи увидели Фолкейна с Койей; они стояли друг против друга, взявшись за руки, и не замечали ничего вокруг. Эдзел не стал замедлять свой размеренный шаг. Ни он, ни его наездница не отвели глаз, но и не любопытствовали. Трое товарищей принадлежали к разным расам, и им почти нечего было скрывать друг от друга.

— Нет, я ни о чем не жалею, — сказал одинит. — Это были неплохие годы. Я и детям своим пожелаю такой же счастливой судьбы скитальцев по мирам, полным чудес.

— Я тоже, — ответила Чи, — хотя боюсь, что все лучшее выпало на нашу долю. Наступают такие времена… — Ее голос замер.

— Нет нужды уже сейчас переживать будущее, — посоветовал ей Эдзел. — Давай насладимся нашим последним приключением, каково бы оно ни было.

Чи встряхнулась, будто вылезла из ледниковой речки, и снова стала сама собой.

— Приключение? — сердито зашипела она. — Сидеть в корабле, вдвое уступающем размерами «Через пень-колоду», без наших любимых развлечений, даже без компьютера, с которым можно сыграть в покер?

Поначалу Гермес был просто синей звездочкой. Потом он вырос и превратился в сапфировый диск, окутанный мраморно-белыми облаками, чуть затемненный в том месте, где располагался его единственный, но огромный континент; вся остальная поверхность была покрыта водой, сиявшей на солнце или поблескивавшей в свете луны. Вскоре планета заслонила собой половину небосвода и оказалась уже не прямо по курсу, а внизу.

Здесь и была самая опасная точка. Команда вывела «Проныру» на гиперболическую орбиту, войдя в систему Майи под большим углом к плоскости эклиптики. Ядерный реактор был выключен, аппаратура жизнеобеспечения работала на самой малой мощности благодаря электропитанию. Теперь, если «Проныру» засечет радар сторожевого корабля бабуритов, его скорее всего примут за большой метеорит, прилетевший из межзвездных глубин, то есть за вполне обычное небесное тело. Но сейчас, дабы катер не сгорел в атмосфере, Фолкейн должен быстро включить тягу, чтобы сообщить ему требуемую скорость.

Цифры данных скользили у него перед глазами: плотность воздуха и ее градиент, сила тяжести, высота, кривизна поверхности планеты, изменчивые показатели направления движения катера. Вспыхнули данные расчетов компьютера: через тридцать секунд можно будет начинать аэродинамическое торможение, если удастся верно рассчитать замедление, и тогда «Проныра» окажется в такой-то и такой-то точке внизу. Дэвиду предстояло решить, воспользоваться этой возможностью или дождаться следующей. Тогда понадобится меньшее антигравитационное усилие, но зато садиться придется в другом месте, а корпус корабля раскалится сильнее. Руководствуясь и разумом, и отточенным инстинктом, Дэвид нажал кнопку выбора оптимального на данный момент режима.