Пол Андерсон - Щит

Затем он наклонился к экрану и заговорил по-английски:

— Брось все это, Пит. На тебя нашло затмение. Если ты хочешь, чтобы я дал марсианскую клявку, что ты будешь здесь в безопасности, о, кей, я клянусь. Так что кончай всю эту мороку.

— Ясно. Я приду, — сказал Коскинен. — Но мне нужно забрать аппарат у помощника. А потом я явлюсь в ближайшее бюро Службы Безопасности, он перевел дыхание. В горле у него пересохло. — Благодарю, Карл, сказал он.

— Ладно. Увидимся.

«Надеюсь», — подумал Коскинен.

Он выключил экран. Может ему удалось выйграть немного времени… чтобы сделать еще кое-что.

Он вышел из будки и Вивьена схватила его за руку.

— Ну, что Пит?

Он поднял аппарат.

— Нужно убираться отсюда, пока есть время, — коротко сказал он.

Она некоторое время стояла молча. Солнце еще не было видно, но оно уже позолотило верхушки здания Центра и наполнило улицы светом. Уличное движение пока не увеличилось: для обитателей этого района вставать еще было рано. Тут не было слышно утробного рева фабрик и заводов, который никогда не прерывался в бедных районах. Здесь звуки городской жизни напоминали мягкое дыхание спящего. Он посмотрел на Вивьену и она показалась ему похожей на падшего ангела, прислонившегося к воротам рая, из которого его выгнали.

— Куда? — спросила она. — В убежище Зиггера?

— Я не знаю. Мне не хотелось бы… но нужно бежать. Нам нужна помощь?

Смех ее прозвучал саркастически.

— Кто представит ее тебе? — она взяла его за руку. — Идем, Пит.

Служба Безопасности проследит этот звонок. Они будут скоро здесь.

— Я сказал, что иду к ним.

— Они все равно проверят. Идем!

В огромном здании на противоположной стороне вспыхнул свет.

Коскинен зажмурился. Как будто само солнце дало ему сигнал.

— Да! — почти выкрикнул он.

— Что? — ее широкие глаза с блестящими золотинками пытливо смотрели на него. — Ты что-то придумал?

— Да, — он быстро пошел к стоянке такси.

Машины здесь были новые, блестящие, водители не вооружены.

— Отсюда не возят в трущобы, — предупредила Вивьена.

— Мы и не собираемся в трущобы.

— Но лететь на верхние уровни опасно, Пит. Все вызовы такси здесь фиксируются. Как только Служба Безопасности поднимет тревогу, все таксисты будут запоминать пассажиров, и…

— Но у нас нет выбора. Метро слишком медленный вид транспорта. К тому же его могут остановить. А я вовсе не желаю сидеть в туннеле и ждать, когда за нами придут.

— Значит, ты хочешь куда-нибудь на верхний уровень, да?

Он кивнул.

— Хорошо. Будем считать, что ты знаешь, тем более, что времени для спора у нас нет. Но мы будем действовать так, чтобы не привлекать внимания, чтобы нас не запомнили по необычности поведения. Дай мне прибор, — она легко взяла прибор одной рукой. — Я понесу его. Я девушка, которую ты зацепил в трущобах. Я как раз подхожу под эту роль.

А ты все еще выглядишь вполне респектабельно. Твой темный костюм не позволяет увидеть, что ты весь в грязи.

— Что ты имеешь в виду? — в замешательстве спросил он.

Небо уже просветлело и он мог видеть ее лицо. Она негромко сказала ему:

— Ты подцепил меня в таверне нижнего уровня, — затем она заговорила громко. — Эй, ты, дурачок, беспутный сынок мультимиллионера!

Иди за мной.

Они пошли к такси. Коскинен еще ничего не понимал, но когда рука Вивьены схватила его за волосы и подтянула его рот к своему, ему все стало ясно.

Обнимая друг друга — даже в этот момент Коскинен удивился искусству, с которым Вивьена прикрывала его лицо от таксиста — они забрались в машину. Вивьена кинула прибор за угол.

— Том, мне нужно вернуться на работу. Босс снимет с меня шкуру, если эта штука не будет стоять в его кабинете утром.

Коскинен не мог сразу придумать ответ и Вивьена ущипнула его.

— О, не беспокойся об этом, крошка. Я позабочусь, чтобы босс был удовлетворен.

— Как, наверное, приятно иметь много денег, — мурлыкала она. Дверь закрылась. Такси взлетело, сразу набрав полную скорость. Инерция еще крепче прижала их друг к другу.

Коскинен сильно сжал ее в объятиях.

— Полегче, медведь, — прошептала она.

А он, закрыв глаза вдыхал ее теплый аромат. Ее волосы пахли солнечным восходом, а кожа… он не мог найти подходящего сравнения.

Сердце билось у него в груди, он задыхался от желания обладать ею.

Уголком глаза, без особого интереса он увидел восходящее солнце. В его свете мегаполис казался какой-то романтической крепостью. Две реки и залив Лонг-Айленд блестели, как расплавленное серебро. В воздухе не было видно других машин. Они быстро летели на восток — гораздо быстрее, чем ему хотелось. Сейчас они летели над районами, где могли себе позволить жить только очень богатые. Здесь было запрещено строить промышленные предприятия.