Юрий Бурносов - Три розы (Числа и знаки - 2)

Тщетно надрывали глотку Бофранк и Альгиус, пытаясь разыскать своих спутников. Ни юный Фолькон, ни Оггле Свонк, ни монах не показались среди волн. Бофранк терял силы, ибо крепость телесная еще не вполне вернулась к нему. Толкователь поддерживал его, как мог, и даже стихами:

- Ладно бы нам спастись, да поудачней! А то ведь бывает, что:

...тем я полностью задрочен,

Что, в дом войдя, насквозь промочен

Дождем, узнал, что корм был сочен

Коню, но весь свиньей проглочен;

Вконец же душу извело

С ослабшим ленчиком седло,

Без дырки пряжка и трепло,

Чьи речи сеют только зло!

- Вы хотите сказать, что желаете не просто спасения, а спасения самого удачного? - удивился Бофранк.

- А что нам проку, попади мы в безлюдное место, откуда до первого дому десять дней пути? Слыхал я, что некий капитан, потеряв в шторм судно, попал на остров сродни Брос-де-Эльде, но без единого обитателя. Там он прожил ни много ни мало двадцать лет, и только потом обнаружили его рыбаки. Сей капитан, ранее человек весьма образованный и воспитанный, к тому времени разучился говорить, только прыгал и скакал, крича бессвязно, и даже самые простые навыки людские утратил, так что совсем не мог себя обиходить. Посему я и хотел бы, коли уж спасаться, то быть выброшенным волнами прямо напротив прибрежной харчевни либо у домика рыбацкой вдовушки!

Бофранк слабо улыбнулся в ответ, ибо был премного опечален потерею спутников своих. Поудобнее перехватил он доску, дабы не соскользнуть ненароком, и тут почувствовал под ногами песчаное дно.

- Хире Дивор! - вскричал он с необычайной радостью. - Берег уж близко!

- В самом деле, - сказал Альгиус, отпуская спасительную доску. - Вот и скалы; однако место неприглядное, насколько могу я судить...

И они побрели к черневшим в отдалении утесам. Обессилевший Бофранк несколько раз падал, и толкователь хватал его за пояс и весьма неучтиво волок. Выползши на каменистый берег, оба упали и лежали рядом, тяжело дыша и не веря в спасение.

По-прежнему было темно, словно ночью, бушевал ветер, волны дробились о скалы с пушечным грохотом, но самое страшное было уже позади.

- Где мы оказались? - спросил Бофранк.

- Не могу даже предположить, - отвечал Альгиус, помогая субкомиссару подняться. - Всякое видал я в жизни, но ни разу не сносил такого... Дрянной упырь, ведь это он виноват! Его милостью сел я на корабль, его милостью обретался - пусть и недолго - в подземелье монашеском, его милостью едва не утоп во время бури! Отплачу же я ему!

- Попервоначалу нам бы добраться до жилья, - сказал Бофранк. О жилье тем временем вокруг ничего не напоминало. Отвесной стеной вставали впереди скалы, все так же грохотал прибой, и не было ни малейшего суждения в голосе, в которую сторону идти?

- Пойдемте вправо, - решил Альгиус. - В самом деле, чем это направление хуже иного другого?

И, поддерживая друг друга, давешние беглецы побрели навстречу судьбе.

И стали они искать воспомоществования, и было им сказано: "Обрящете, но не ранее того, как будет вам знак".

Отард де ла Овъен

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,

в которой наши герои обретают кров и стол,

а еще повествуется об их возвращении в столицу и событиях, там

происшедших

Бедный рыбак, чья хижина обнаружилась уже к вечеру, был как громом поражен, когда на пороге своем увидал двух мужчин, полуобнаженных и израненных. Не будучи глуп, он тотчас понял, что не иначе как недавняя буря стала виновницей их появления. Вопреки мечтам Альгиуса, это был одинокий старик, а никак не рыбацкая вдовушка, но несчастному толкователю сейчас было не до тонкостей. Уложив спасшихся на жидкие тюфяки из морской травы, хозяин хижины разогрел жидкую рыбную похлебку и влил каждому в рот по нескольку ложек. Впавшие в забытье Бофранк и Альгиус тут же очнулись - один сразу, другой спустя некоторое время - и принялись расспрашивать, куда же они попали.

Оказалось, что жалкий обломок лодки прибило к южной оконечности мыса Гильферд.

Бофранк не знал здешних мест, но Альгиус поведал, что повезло им несказанно - мыс сей длинен и узок, и, проскочи они левее или правее, кто знает, пришлось ли бы им еще когда-либо в жизни отведать рыбной похлебки. Оная, кстати, показалась Бофранку вкуснейшим из яств, что он когда-либо вкушал. Альгиус также не чинился, посему хозяйский котелок опустел на глазах.

Старый рыбак, которого звали Ацульд, выразил скромный интерес по поводу того, что за люди хире и куда они хотели бы направиться. Бофранк счел за благо соврать, сказав, что они - пассажиры корабля, разбившегося ночью о рифы, направиться же им лучше всего в ближний поселок или город. Таковым, по словам Альгиуса, был Кельфсваме, небольшой порт, славный также особенно прочной глиняной посудою.