Филип Фармер - Дэйр (другая редакция)

Диковинны дела Твои, о Господи!

Само по себе исчезновение это ничуть не выходит за рамки привычных представлений. Как это ни печально, корабли имеют обыкновение время от времени тонуть без свидетелей в безбрежном океане. И «Буона-Вита» не удостоилась бы специального упоминания в церковных хрониках и отдельной строки в анналах бразильской истории послеколумбова периода, когда бы не одна весьма немаловажная деталь: обязанности аббата у миссионеров, направлявшихся в Бразилию, отправлял некто Марко Сузини, более известный под именем преподобного Маркуса Социнуса — кровный родич, точнее, родной племянник еретика Фаустуса Социнуса. В Бразилию, кораблю вослед, была направлена из Рима депеша, в коей Маркусу повелевалось безотлагательно предстать перед Святейшим престолом на предмет разбирательства и вынесения высочайшего вердикта.

Но ни папскому посланию, ни легату, его доставлявшему, не суждено было сыскать указанного адресата — даже будь всем известно местонахождение последнего.

И еще одно событие того же исторического периода, дознайся о нем Форт, заставило бы писателя запрыгать от радости.

Книга, опубликованная в 1886-м и уже успевшая стать библиографическим раритетом, содержала перевод фрагментов трактата достопочтенного Ибн Кхулейля «Из истории мусульман». По забавному (а может, и не случайному?) совпадению переводил книгу однофамилец Чарльза — методистский священник, преподобный Карл Форт. Подстрекаемый любознательностью и столь же неуемной тягой ко всему из ряда вон выходящему, как и его литературный потомок, святой отец приводит сделанное арабским историком описание исчезновения в одну ночь большого арабского каравана.

Вкратце суть произошедшего такова: в год 1588-й по христианскому летосчислению девяносто бесценных черкесских наложниц, предназначенных для гаремов богатых мусульманских шейхов, и до сорока стражей различного происхождения при них разом пропали, исчезли с глаз людских. Остались лишь стреноженные на ночь лошади да натянутые шатры, внутри которых еще остывала нетронутая вечерняя трапеза.

Единственная примета беспорядка — окровавленный ятаган на песке. Дюжину длинных и грубых рыжеватых волосков, приставших к лезвию, знатоки не сумели соотнести ни с одним известным им обитателем Земли. Некоторые приписывали все же принадлежность волосков огромному медведю, ибо рядом с шатрами обнаружился отпечаток в песке — всего один — след, оставленный чудовищной лапой, несколько схожий с необычно большим медвежьим.

Куда же могли подеваться все эти люди? — задается вопросом высокомудрый Ибн Кхулейль. Быть может, их унес злой джинн — в свой неприступный, окруженный пылающим рвом дворец? Не его ли волоски и прилипли к окровавленному клинку?

Ответов на эти вопросы не больше, чем в истории о жителях Роанока, штат Вирджиния, а также и в случае с теми, кто был на борту «Буона-Виты». Все упомянутые события окутаны равно плотным покровом мрачной тайны.

И вот еще один любопытный штрих на заметку неугомонному Форту. Не существующее ныне парижское издательство «Эжилетт» (в переводе с французского — «Игла») некогда выпустило в свет сборник эссе китайского мудреца Хо Ки, сочиненных им в середине восемнадцатого века. В главе «Леденящие мысли» мудрец мимоходом упоминает жителей деревушки Хунг Чу, решившихся в один прекрасный день, а вернее, ночь отправиться всем скопом невесть куда — в путешествие, возврата из которого уже не было.

Это все, что сообщает на данную тему мудрец, и не стоило бы заострять внимание читателя на его фантастической зарисовке, когда бы не одно интригующее обстоятельство: случилось упомянутое Кхулейлем событие в год 1592-й по григорианскому календарю.

Год 1592-й отделяют от 2092-го пять столетий — не столь уж долгий для истории срок. Но от Земли до планеты Дейра и путь весьма неблизкий — даже для светового луча.

Дейра — вторая планета в системе звезды, именуемой нынешними астрономами тау Кита.

Население планеты говорит на английском, на весьма архаичной латыни, а также по-жеребякски.

На древней карте, рисованной самим достопочтенным Хананием Дейром, отцом Вирджинии, до сих пор можно разобрать очертания континента, на который высадили похищенных землян. Имя этой земле — Авалон. Грубые линии, начертанные неумелой рукой за то короткое время, пока планета вырастала в иллюминаторах, изображают неправильный четырехлепестковый контур, небрежно брошенный на шар. Остальная поверхность планеты — сплошной океан.