Филип Фармер - Дэйр (другая редакция)

— Остерегайтесь всей этой нечисти, мой юный друг! — вкрадчиво посоветовал Чаксвилли, перехватив затуманившийся взгляд Джека. — Не подпускайте ее близко к сердцу, помните — это всего лишь дикие бездушные нехристи. И не забывайте также, какое наказание ожидает мужчину, застигнутого с сиреной…

— Даже кошке дозволяется глазеть на королеву! — отрезал Джек.

— Но чрезмерное любопытство сгубило ту самую кошку! — парировал смуглолицый горожанин.

— На чужой роток не накинешь платок! Кто не встревает в чужие дела, тот и сам здоров, и мошна цела! — машинально подхватил Джек и снова сконфузился — настолько глупо прозвучал этот обмен народными премудростями. Вот уж это точно: перевес в бессмысленной пикировке богатства не принесет.

От срама подальше, Джек отошел к мольберту и уставился на холст.

Живописец, польщенный вниманием к своим скромным потугам, деликатно остановился за спиной и принялся давать пояснения на лепетухе:

— Перед вами арранин, показывающий нашу планету одному из Первопохищенных. Он наставляет землянина — говорит, что тому и всем его соплеменникам выпал счастливый шанс начать новую жизнь. Избавиться наконец от мора и глада, от позора угнетения, невежества и воин — чудовищных язв на лике родной планеты землянина. Суть предложения в том, добавляет арранин, что землянам предстоит научиться жить совместно с извечными обитателями новой для них планеты. Если люди сумеют позаимствовать опыт вайиров и, в свою очередь, поделятся с ними своим, то докажут тем самым, что вправе развиваться и дальше — навстречу великим свершениям. Как мы видим, арране задумали нечто вроде грандиозного космического эксперимента, более или менее контролируемого. Обратите внимание на угрожающий жест левой руки арранина. Он передает предупреждение и намек на грядущие грозные последствия, ожидающие людей как здесь, так и на родной Земле, если к моменту возвращения арран они не успеют перестроить свое сознание. Четыре столетия отводится землянам на создание общества, основанного на терпимости и взаимопомощи, а не на ненависти и предрассудках. Арранин поясняет, что здесь у людей не будет оружия, которое позволило бы уничтожить «отсталых» туземцев, как принято на Земле. Практически все железо Дейры, равно как и прочие материалы, пригодные для создания оружия, исчезли с планеты тысячелетие тому назад. На Дейре уже тогда существовало развитое общество, сверх всякой меры возлюбившее сталь, огонь и прочие разрушительные стихии. Вайиры тогда умели летать на огромных аппаратах тяжелее воздуха, мгновенно передавать сообщения на колоссальные расстояния и еще многое такое, что нынешние люди Дейры сочли бы ведьмовством. Но цивилизация была сметена ужасным взрывом, уцелела лишь горстка вайиров — к счастью, из самых мудрых. От оружия, природа которого ныне нам неведома, погиб практически весь животный и растительный мир планеты. Уцелевшие вайиры сумели создать — не возродить, а именно создать новый тип общественного устройства для нового типа расы разумных. Они осознали, что на грань полной и всеобщей погибели их привело непонимание собственного предназначения и места в мироздании. Поэтому, прежде чем выдвигать цель возрождения технологического общества, они все свои силы посвятили поиску ответа на главный вопрос. Познанию самих себя. Лишь затем, решили они, можно пускаться в исследование прочих загадок природы. И мудрецы во многом преуспели. На обломках рухнувшей цивилизации им удалось выстроить мир, свободный от мора и глада, ненависти и войн. Свободный мир свободных личностей — насколько это вообще возможно даже при самом разумном общественном устройстве. И так было, и так оставалось долго — до самого появления на планете землян.

Джек молча проглотил горькую пилюлю, скрытую в последней реплике. Он знал — когда у вайира на кончике языка правда схватится с деликатностью, то последняя обычно обречена на поражение. Пусть даже разговор идет на лепетухе.

Юноша внимательно вглядывался в блеклое, неяркое изображение (может быть, потому, что краски на бедной железом планете влетали в копеечку). Он распознал, однако, силуэт арранина, знакомый по хрестоматийным описаниям и угольным копиям знаменитого портрета, исполненного по памяти вскоре после высадки на планету как раз прапрадедом Кейджа. Внешне инопланетянин напоминал помесь человека с огромным медведжинном; отец Джо называл арранина «гомурсус».

— Можно также отметить, — продолжал между тем Игстоф, — что милосердный лик могущественного арранина, чуждый всему человеческому, внушает и благоговейный трепет. Я попытался передать в его образе некий универсальный символ Вселенной, объединяющий как физическое, материальное начало, так и нечто надреальное, скрытое за внешним обликом предметов и явлений. Многие вайиры уже научились распознавать эти сверхъестественные — в ином, нежели употребляют это слово люди, смысле — начала и силы, могучие и благотворные. Вайиры-мудрецы даже близки к тому, чтобы научиться управлять ими и использовать — исключительно на благо всех разумных обитателей Дейры, даже если такие попытки внушают порой людям суеверный страх. И людям еще предстоит воспринять горькие, но целительные уроки — тот, кто ничему не учится, неизбежно терпит фиаско. Прошу понять меня правильно: арране отнюдь не какие-то сверхъестественные существа, они из такой же плоти, как вы и я. И таинственные Высшие силы, столь любезные вашему человеческому сердцу, абсолютно здесь ни при чем. Просто арране используют как ту часть реальности, что хорошо нам знакома, так и ту, что пока еще недоступна. Я не слишком вас запутал?