Спартак Ахметов: Синяя смерть

— Почему вы спросили?

— Да вот прочитала рассказ Ефремова. Там сказано, что в безводных песках Джунгарской Гоби живет огромный червяк, убивающий на расстоянии.

— Понравился рассказ?

— Еще бы! Так правдиво написано — будто про нас.

— Видите ли, Анечка, с одной стороны, Ефремов был крупным ученым и изъездил Монголию вдоль и поперек. Но с другой стороны, он все-таки писатель-фантаст.

— Так, значит, это все выдумка?

— Не жалейте, Анечка, не жалейте. А то еще повстречаемся с олгой-хорхоем, и он сорвет работу экспедиции. И так программу не выполняем.

— Выполним, — уверенно сказала Демьянова. — У вас всегда все получается.

— Вашими устами Да мед пить. Вот гобийского медведя изловить бы, мечтательно пробасил Волков. — Сколько вопросов сразу решится…

— Так в чем же дело? — поднялась Анна Семеновна. — Идемте!

Вид у нее был настолько решительный, что можно было не сомневаться она голыми руками поймает не только медведя, но и мифического олгой-хорхоя.

Иван Михайлович рассмеялся:

— Сейчас пойдем. Куда-то ящик с летающими шприцами задевался… А, он у Лодоя Дамбы!

Физик сидел в своей палатке и мрачно рассматривал фотоэлектронный умножитель. Черные волосы его растрепались, ковбойка взмокла от пота.

— Не работает прибор? — сочувственно спросил Волков.

— Работать-то работает, но показывает год рождения Чингисхана.

— Как это?

— А вот так… Хотел проверить фон, направил приемное окно на барханы и зарегистрировал мощное излучение с длиной волны около 260 нанометров.

— Ого! А какова продолжительность?

— Два коротких импульса.

— Действительно, прибор барахлит. С электроникой это случается.

— Я тоже так думаю, но надо проверить…

— Проверяйте и не забывайте о сроках, — Иван Михайлович помолчал. Лодой, я вам, кажется, летающие шприцы отдавал на хранение…

— Вот они, под мешком. Все-таки на медведя идете?

— Попытка не пытка…

— Тогда ни пуха ни пера!

Волков и Анна Семеновна, помня о вечерней прохладе, облачились в ватные телогрейки и бодро зашагали в сторону отметки 1865 метров, где Сейфуллин якобы видел медведя. Сначала каждый шаг по сыпучему песку давался с трудом, но потом, когда они сбежали в сухое русло, стало полегче. Солнце опустилось низко, от вершины горы падала густая фиолетовая тень. Освещенные же места казались тускло-красными.

— Красиво как! — воскликнула Демьянова, приноравливаясь к широкому шагу Волкова.

— Очень, — согласился тот.

— Иван Михайлович, мне олгой-хорхой покоя не дает. Может он существовать или нет?

— Все может быть. Наука, как утверждает старая картежная формула, умеет много гитик.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то никакими фактами о существовании червяка-убийцы ученые не располагают.

— Но ведь Ефремов пишет…

— Ни в одной научной публикации Ефремов об олгой-хорхое не говорит. А вот в популярной книге «Дорога ветров» со слов аратов указывает место его обитания — четыре уртона к юго-западу от Далан-Дзадагада.

— Так это же совсем рядом с нами!

— Вот-вот. Однако окрестные араты о страшном червяке нам не сообщали. Я думаю, что если олгой-хорхой как вид и существовал когда-то, то давно вымер, а легенда о нем пришла из глубины веков… Однако давайте помолчим, мы уже там, где Сейфуллин видел медведя…

Похолодало. Демьянова застегнула на все пуговицы телогрейку и последовала за Иваном Михайловичем, огромная фигура которого выделялась черным силуэтом на фоне темно-синего неба с первыми звездочками. Волков ступал осторожно, немного пригнувшись и выставив ружье вперед. Так шли они около часа, изредка останавливаясь и прислушиваясь. Вечерняя прогулка захватила Анну Семеновну, с замиранием сердца всматривалась она в темноту. В каждом валуне мерещился громадный медведь, готовый к нападению. Вдруг тишину прорезал пронзительный вскрик. Иван Михайлович вздрогнул. Демьянова от неожиданности присела. Волков наклонился к ней и еле слышно прошептал:

— Тиш-ш-ше… Это сова… сова…

Анна Семеновна секунду смотрела на его близкое лицо с расширенными глазами, на палец, прижатый к губам, на нелепую позу — одна нога поднята, рука с ружьем отставлена далеко в сторону — и весело расхохоталась.

— Тише!.. — умоляюще шептал Волков. — Прошу вас, тише!

Но Демьянова уже не могла остановиться.

— Ой, Иван Михалыч, — давилась она от смеха. — Ой, не могу!.. Как вы крались… и ружье наперевес… А тут сова!.. Ой, простите, ради бога!