Николай Караев - День, когда Вещи пришли в Себя

И лишь одна Книга, не Том даже, а всего-навсего Приложение, в котором помещались адденда с корригендой и таинственные конспирологические индексы, оказалась достаточно лёгкой: уподобившись Птице, Приложение долетело до Окна, выбило Стекло и воспарило в беременные бурей небеса.

У оторопевшего Никопенсиуса на глазах выступили слёзы. Книги метались по комнате яростно и буйствовали, словно раненые Звери. И я ничем, совсем ничем, абсолютно ничем не мог им помочь.

Доктор растерянно оглянулся и обнаружил, что комната, где я только что безмятежно дремал, преобразилась. Всё, что могло двигаться, двигалось: чуть слышно скрипела старая Кровать, выбиралось из Тумбочки Нижнее Бельё, сползала со Стула Рубашка, да и сам Стул, будучи раскладным, взволнованно ёрзал, желая, очевидно, стронуться с места. Ковёр пробовал избавиться от бесновавшихся на нём Книг, что упрямо не оставляли попыток взлететь. Волю к Жизни обрели даже Стрелки на циферблате Часов: часовая, похоже, гонялась за минутной, причём бежали они в обратную естественному Времени сторону.

В ужасе Доктор Никопенсиус выбежал на Родную Улицу. Ему (мне) и в голову не пришло, что нужно одеться, потому что разгуливать по Родным Улицам голым безнравственно (за что меня однажды уже ругали Полицейские, пока я не показал им Справку. Тогда Стражи Порядка успокоились, вызвали Врачей, а те отвели Доктора Никопенсиуса домой и велели больше так не делать), потому что голые Люди нарушают Общественный Порядок, а я от испуга забыл даже взять Справку, и в любом случае Доктор Никопенсиус не Кенгуру. То есть, во-первых, Справка тоже могла прийти в Себя, и я её боялся. Во-вторых, даже если бы я взял Справку, мне некуда было её положить, так как на моём теле нет карманов.

В Энциклопедии написано, что карманы на теле есть только у Коалы и Кенгуру, которые живут в австралии.

Поэтому я выбежал на Родную Улицу, где жил Доктор, совсем голым, но Общественный Порядок при этом не нарушил, потому что по Родной Улице носились разные голые Люди, пожилые, средних лет, Подростки и совсем Дети, толстые и не очень (в Городе было много толстых Людей, а в Лесу их совсем мало. Это понятно). Все они визжали, кричали, орали, вели себя так, будто у каждого из них была своя Справка, и Доктор подумал даже, что в таком Мире мне (ему) будет куда легче находить общий язык с Соседями. Действительно, племена Людей относятся ко мне (Отшельнику) хорошо.

Мимо изумлённого Никопенсиуса пронеслась соседская Собака породы Бассет-Хаунд. Обычно эта Собака облаивала Доктора и пробовала его укусить, но в тот День из её глотки вырывался совсем не лай, а хрип и писк. Прошло немало Времени, прежде чем я сообразил (уже в Лесу), отчего Собака хрипела и пищала. Видимо, её Ошейник тоже пришёл в Себя. Я искренне надеюсь на то, что Собаками -беОшейник в дальнейшем примирились и их Судьбы сложились благополучно.

Очень скоро догадливый Никопенсиус пришёл ко второму выводу: Вещи пробуждались не все сразу, а как бы по очереди. Если коротко, одни Вещи обретали Волю к Жизни быстрее других.

Воля к Жизни проявлялась в движении. Те Вещи, которые могли каким-то образом шевелиться, шевелились. Те, что не могли, не шевелились, то есть Воля к Жизни не проявлялась, то есть непонятно было, пришла та или иная недвижная Вещь в Себя или нет. Постороннему Наблюдателю казалось, что не пришла. Умный Никопенсиус всё-таки сразу раскусил суть дела. Возьмём Урну, в которую складывали Мусор. Если у Урны имелась Крышка, она (Урна) была в состоянии её (Крышку) открывать и закрывать. Если Крышки не было, Урна казалась мёртвой, но не Доктору Никопенсиусу, нет.

И если Трусы, Майки, Футболки, Брюки, Ремни,

Пиджаки, Платья, Юбки и другая Одежда, от природы обладавшая необыкновенной гибкостью, успешно выползала из Окон и Дверей на Улицу, Ботинкам такое счастье не светило. Но больше всего меня (Доктора) заботила в тот момент участь Шнурков, которые, конечно же, никак не могли выбраться из Ботинок без посторонней помощи.

К сожалению, Люди, вместо того чтобы хоть чем-то помочь несчастным Вещам, шарахались от них и улепётывали с чудовищной скоростью. В основном мои Соседи бежали в сторону Восемнадцатой Д(ороги), потому что на другом конце Родной Улицы был Тупик. За Людьми неслись шайки Простыней, Одеял и Пододеяльников, Велосипедов и Автомобильных Покрышек, банды Шнуров и эскадроны сорвавшихся с Крючков летучих Занавесок. Между Домами радостно летали Бланки, Листки и Газеты.