Пол Мелкоу - Залежь

Каждый день он писал длинные письма, аккуратным почерком, на почтовой бумаге. Мы забирали их и опускали в почтовый ящик.

Писем и в самом деле было много. В Массачусетский технологический институт, Калифорнийский технологический, Принстон, Гарвард. Пришлось купить конверты авиапочты, для писем в Кембридж и Токийский университет. В перерывах между трудами пришелец разговаривал со мной. И никогда — с Ником. Мы узнали, что его зовут Берт. Он любил классическое ТВ, особенно «Остров Гиллигена» [5], поскольку активно использовал сюжет шоу, чтобы показать бесплодность организованных действий в классовом обществе.

Он был потомком старинного, хорошо известного рода инопланетян. Ему нравилась более теплая погода. Он не соглашался с Фермерами.

— И все-таки почему Фермеры сбили тебя?

— Земля — это наша планета с ограниченным доступом.

— Ваша планета с ограниченным доступом? Никто нам этого не сказал.

— Ну, как бы это вам объяснить… Земля для нас — это некая залежь в данной части Галактики.

— Так значит, вы нас игнорируете?

— О, нет. Вовсе нет. Откуда, по-твоему, я знаю английский? Это наш общепринятый язык.

— Английский — общепринятый язык Галактики? Представляю, как была бы поражена миссис Мур, моя учительница по литературной композиции!

— И это только малая часть. Вы наш источник множества вещей. Пиво? Коровы? Женщины? Что мы, люди, можем дать такого, чего эти инопланетяне еще не имеют?!

— Комедия! Это, должно быть, комедия.

Берт непонимающе уставился на меня. Значит, не комедия. Он лизнул конверт слишком тонким, почти змеиным языком и протянул мне.

— В завтрашнюю почту, пожалуйста.

Я отдала конверт Нику, и Берт отпрянул, как от удара. Словно раненный сознанием того, что нечто сломанное, недоделанное, коснулось того, чего касался он. Он никогда не смотрел на Ника, не говорил с ним, даже из вежливости.

— Разве там, откуда вы родом, нет умственно отсталых? Берт покачал головой.

— Неплохо, должно быть, жить в инопланетном обществе. Он, похоже, уловил мой сарказм.

— Это не совсем так. У нас свои проблемы. Поэтому я здесь.

— Какие у вас могут быть проблемы?

Я представила мир, где Ник был целым. Не поломанным. Таким оживленным я Берта еще не видела.

— Мы все одинаковы! Имеем все необходимое, и никто не заботится о нашем выживании. У нас нет стимула роста. Нет необходимости в творчестве. Мы так же мертвы, как он.

Берт ткнул пальцем в Ника.

— Катись к черту! — заорала я. — Ник жив. Можешь сколько угодно желать ему смерти, но он жив!

Берт моргнул и опустил глаза.

— Прости.

— Ага, до завтра.

Я видела множество реакций на Ника, но это было что-то новенькое.

Когда Эрни стал жить с мамой у нас, в трейлере, он никогда не обзывал Ника. И не игнорировал его. Для него Ник был чем-то вроде игрушки. Он протягивал ему руку и говорил: «Дай пять!». А когда Ник тянулся к нему, отдергивал руку. Ник каждый раз громко смеялся, пока Эрни не приказывал:

— А теперь ты держи руку.

У Ника не хватало ума отдернуть ладонь от молниеносного шлепка. Он вроде как улыбался слегка, потом смотрел на меня и потирал руку.

— Давай еще раз, Ник, — повторял Эрни, и мне приходилось каким-то образом отвлекать их.

Я боялась думать о том, что творилось, когда меня не бывало дома.

За неделю я успела отправить около дюжины писем. И тут объявились Фермеры. Судя по виду, их можно было принять за страховых агентов или Свидетелей Иеговы, но я знала, куда смотреть. Такие же, как у Берта, комковатые, «съехавшие» щеки, слишком толстые сверху шеи.

Я как раз выходила из нашего трейлера. Спускалась по черной металлической, в ржавых пятнах лестнице, когда услышала голос Гарри:

— Вот, это она и есть.

Два Фермера пригвоздили меня к месту взглядами. Я стояла, как статуя. И ненавидела Гарри больше, чем когда бы то ни было.

— Насколько мы понимаем, это вы видели, как машина упала в реку, — начал один из них.

— Не я.

Щебенка подъездной дорожки словно впивалась в подошвы.

— Она это, она, — затараторил Гарри.

— Не я.

— Мы ищем водителя, — пояснил первый инопланетянин.

— Чтобы задать ему несколько вопросов, — добавил второй.

— Ему? Или ей? За рулем могла быть и женщина. А водителей хуже на всем свете не сыщешь.

Они ответили бессмысленными взглядами. Никакого чувства юмора, совсем как у Берта.

— Нас очень интересует все, что вы видели.

— Ничего я не видела, — отнекивалась я, но они подступали ближе.