Гордон Диксон - Аманда Морган

Аманда Морган внезапно проснулась в темноте, и тут же ее палец нащупал спусковую кнопку мощного энергетического пистолета. Ей послышался – или приснилось, что послышался – плач ребенка. Постепенно приходя в себя, она вспомнила, что Бетта – в соседней комнате. Совершенно невозможно, чтобы ее правнучка начала рожать, не позвав ее. Значит, это всего лишь сон.

Однако она еще несколько секунд лежала, ощущая присутствие духов старых врагов вокруг нее, в спящем доме. Плач смешался с ее сновидением. Во сне Аманда вновь переживала то давнее внезапное нападение на первый из бандитских лагерей. Тогда Дорсай еще считался новой планетой; а лагеря, далеко в горах, были базами временно незанятых наемников. Ей удалось наконец возглавить поход женщин округа Форали против этих людей. Бандиты достаточно долго совершали налеты на их дома, в те периоды, когда профессиональные солдаты из их собственных поместий сражались на иных планетах.

Вряд ли кто мог ожидать от толпы женщин лобовой атаки среди бела дня. Именно это она и устроила.

К тому времени когда она оказалась среди хижин, некоторые из бандитов уже вооружились и покинули свои укрытия; и остальная часть сражения превратилась в мешанину тел и оружия. Все бандиты были ветеранами – но ими, в своем роде, были и женщины из поместий; и те и другие хорошо стреляли. Аманда, тогда молодая и сильная, могла противостоять любому из находившихся не в лучшей форме наемников. Кроме того, она была охвачена яростью, которой они противостоять не могли…

Аманда заморгала, отгоняя от себя картины сновидения. Бандитов теперь уже не было – так же, как и Эверсиллов, пытавшихся отнять у нее землю, да и других врагов тоже. А на смену им пришли новые недруги. Она какое-то время прислушивалась, но в доме Фал Морган все было тихо.

В конце концов она встала, на мгновение окунувшись в холодный ночной воздух, и потянулась к платью, висевшему на стуле у кровати. Яркий лунный свет просачивался сквозь легкие занавески. На секунду до того, как платье облекло ее фигуру, стройный силуэт в высоком зеркале создал иллюзию молодого, полнокровного тела. Туманный призрак из шестидесятилетнего прошлого. Она вышла из комнаты.

Пройдя двадцать шагов по длинному, облицованному панелями коридору, где вдоль стен стояли в своих пирамидах, словно часовые, бесшумные лучевые ружья и другое оружие, Аманда начала осознавать, что по привычке все еще сжимает в руке энергетический пистолет. Она положила его на полку и направилась к двери комнаты своей правнучки, открыла ее и вошла внутрь.

С этой стороны дома луна светила сквозь занавеси даже еще ярче. Бетта спала, тяжело дыша; ее вздутый живот поднимался, словно обещание, под покрывавшим его одеялом. Мысли о будущем ребенке, занимавшие Аманду все последние месяцы, вновь с прежней настойчивостью вернулись к ней. Она осторожно коснулась кончиками пальцев грубого, тяжелого одеяла над еще не рожденной жизнью, потом повернулась и вышла. Дальше по коридору, за углом, в гостиной сделанные на Земле часы пробили четверть пятого утра.

Теперь она уже окончательно проснулась, и мысли ее стали целеустремленными. Роды могли произойти в любое время, и Бетта настаивала на том, чтобы назвать ребенка Амандой, если это будет девочка. Была ли она права, не соглашаясь на это? Решение нельзя откладывать дальше. На кухне она приготовила себе чай. Сидя за столом у окна, она пила его, глядя на зеленые верхушки елей на склоне, который опускался вниз от стены дома, затем снова поднимался вверх, к уходившему вдаль горному хребту и лежавшим за ним вершинам, высившимся над Форали-Тауном.

Как только ребенок родится, Бетта захочет дать ему имя. На первый взгляд, это не казалось важной проблемой. Почему имени должно придаваться столь большое значение? Но дело не только в Бетте… Кажется, никто в их семье не понимал, насколько имя Аманда стало талисманом для них всех.

Вся трудность состояла в том, что время подгоняло ее. Не было никакой гарантии, что она дождется рождения новых детей. А если учесть то, что может случиться, – вряд ли она еще будет здесь, когда ребенку Бетты официально дадут имя. Однако все эти годы у нее были серьезные причины для отказа дать свое имя кому-либо из представителей младших поколений. Да, эти причины нелегко объяснить или обосновать. Корни их таились в некоем суеверном чувстве, что Фал Морган просуществует лишь до тех пор, пока это имя в семье будет играть роль колонны, на которую они все могли бы опереться. А разве можно заранее сказать, каким окажется в будущем этот ребенок?