Гордон Диксон - Иные

Блейз же вовсе не собирался продаваться. Но если он сделает вид, что серьезно обдумывает их предложения, то получит гораздо более четкое представление об их отношении к нему и о том, насколько сильны его позиции. Очевидно, они применят старую как мир тактику кнута и пряника.

Кабина остановилась; они вышли из лифта и оказались в небольшой прихожей перед довольно обширным овальной формы залом – столовой или гостиной, точно определить было невозможно, – также украшенным окнами-экранами. На тех экранах, что Блейз видел из прихожей, был изображен город с высоты птичьего полета.

Управляющий проводил их в овальный зал. Там в креслах с индивидуальными столиками уже сидело около дюжины людей – исключительно мужчины. Заметив Блейза и Тони, они уставились на них с нескрываемым любопытством.

– Подождите здесь, – вполголоса произнес Матиас.

Он прошел вперед и приблизился к креслу, в котором сидел человек лет шестидесяти, когда-то явно отличавшийся мощным телосложением, а теперь изрядно располневший и обрюзгший. Лицо его со все еще яркими голубыми глазами производило впечатление открытости и дружелюбия. Но лоб, изборожденный глубокими морщинами, равно как и глубокие складки вокруг рта, свидетельствовали о дурном нраве и становились все заметнее по мере того, как Матиас продолжал что-то нашептывать ему на ухо. Когда он наконец заговорил, то оказалось, что голос у него очень громкий и сердитый. Похоже, он совершенно не обращал внимания на то, что его слышат и Блейз с Тони.

– Какого черта ты мне теперь все это рассказываешь! Ведь все равно уже впустил! – почти орал ом на Матиаса. – Раньше надо было думать!

Матиас снова начал что-то шептать ему на ухо. Выражение его лица, угодливо изогнутое в полупоклоне тело – все буквально кричало о том неудобстве, которое он испытывает оттого, что ему вдруг пришлось оказаться в роли мальчика для битья, а не управляющего.

– Да пускай остаются, пускай! – Краснолицый раздраженным взмахом руки отослал управляющего прочь и наконец обратил взгляд своих голубых, все еще сердитых глаз на Блейза и Тони.

– Похоже, вы нас не правильно поняли, Блейз Аренс! – прокричал он, что было совершенно ни к чему в помещении с явно идеальной акустикой. – На ужин ждали только вас. Мы вовсе не собирались приглашать половину населения Квакерских миров!

Блейз улыбнулся, показывая тем самым, что его ничуть не задевают ни сами слова, ни тон, каким они были произнесены.

– Позвольте, – сказал он, – представить вам Антонию Лю. Она всегда сопровождает меня – особенно в таких случаях, как сегодня.

– Какое мне дело, как ее зовут… – снова начал было заводиться толстяк. Лицо его побагровело от прилива крови, но тут его прервал мужчина, сидевший через два кресла от него, на вид – самый молодой из присутствующих.

У этого человека, которому на первый взгляд едва перевалило за двадцать, было то же округлое лицо и голубые глаза, что и у толстяка. Однако он обладал копной светлых волос, а также пропорциональным, изящным телом и сидел в кресле выпрямившись, а не развалясь, как большинство присутствующих.

– Харли, мне кажется, не стоит делать из этого проблему, – негромко заметил он.

Харли открыл было рот, чтобы снова заговорить, но молодой человек спокойно продолжал:

– Я уверен, что леди составит нам не менее приятную компанию, чем сам Блейз Аренс. В самом деле…

На мгновение в его глазах появилось озорное выражение.

– Антония Лю, если вы не против, то прошу вас занять кресло возле меня, а Блейз Аренс сядет по другую сторону от вас. Тогда вы окажетесь всего через кресло от моего дяди Харли Николауса, который только что с вами разговаривал. Надеюсь, после этого нам наконец удастся покончить с формальностями и перейти к делу.

По комнате пронесся легкий гул одобрения. Харли Николаус не сразу пришел в себя. Лицо его начало медленно бледнеть, глубокие складки постепенно разгладились, и через некоторое время он снова стал на вид не то чтобы дружелюбным, но, по крайней мере, спокойным.

– Делай как знаешь! – буркнул он и повернулся к управляющему. – Это все, Матиас.

Матиас вышел. Два кресла отделились от стены и заняли те положения, которые указал молодой человек. Мало того, на боковых столиках обоих кресел уже стояло по стакану оранжевой жидкости.

– Насколько нам известно, вы предпочитаете именно это, – сказал Харли голосом, в котором чувствовалась попытка подавить остатки гнева. – Но если все же пожелаете чего-нибудь другого…