Гордон Диксон - Иные

Младший брат со своей половиной стаи затаился и будет безмолвно ждать. Он не тронется с места до тех пор, пока не услышит лязг зубов и треск костей.

Солнце светит ярко, но мир по-прежнему черно-белый. Есть и оттенки серого, но их очень немного. Солнце греет мне спину, и темный-брат-который-бежит-со-мной, когда светит солнце, прячется под моим брюхом, скрываясь от солнечных лучей. Когда солнце опустится ниже, он будет бежать рядом со мной. Ветер говорит с моим носом. Чернокрылая криком подсказывает нам, что неподалеку есть пища, которую не нужно убивать. Она готова поделиться. Мать тихо рычит, предупреждая остальных не обращать внимания. Дочь умершей сестры фыркает.

Деревья здесь ниже и растут гуще. Я скребу землю лапой, и в этом месте она начинает пахнуть гарью. Густой кустарник – отличное укрытие, но оно нам не требуется. Запах старых волков по-прежнему слаб. Мы огибаем кустарник, перепрыгивая через полуобгоревшие поваленные деревья. Братья по охоте следуют за мной. День очень теплый…

…Старые волки уже совсем близко. Запах их стаи превратился во множество запахов отдельных особей. Мы быстро бежим вперед.

Я вдруг превращаюсь в двух волков. Я одновременно и наблюдатель и бегун – но в то же время я по-прежнему один, и я – вожак. Деревья несутся навстречу нам и исчезают из виду где-то позади нас. Это уже не просто бег. Ноги превращаются в тугие пружины, и мы несемся вперед огромными прыжками.

Мы выскакиваем из-за деревьев. На широкой прогалине – очень похожие на нас – начинают шевелиться старые волки. Из тени, отбрасываемой огромным валуном, потягиваясь, медленно выходит огромный старый волк и бросает на нас равнодушный взгляд. Несколько других тоже смотрят на нас, негромко рыча и косясь на своего старшего с вытянутым хвостом.

Он вожак их стаи.

Он мой.

Наблюдатель окидывает взглядом будущее поле битвы, в то время как бегун продолжает нестись все более и более длинными прыжками прямо на вожака старых волков. Остальные больше не ждут от него сигнала. Они вскакивают и бросаются в бой. Мать нашей стаи принимает вызов, уклоняется от броска вожака старых волков, а дочь умершей сестры впивается зубами ему в ляжку. Затем обе отскакивают в сторону.

Вожак старых волков изгибается и принимает удар матери на плечо, в то время как его челюсти смыкаются на моем загривке. Я слишком долго был вожаком стаи и потерял осторожность, но бегун проворнее любого из старых волков, а сезон зеленых трав и тучных антилоп в этом году оказался для нас удачнее, чем для тех, на кого мы напали. На моем загривке густая шерсть и толстый слой подкожного жира. Мощные челюсти не причинят мне вреда, а тем временем бегун наклоняется и молниеносно перекусывает старому волку переднюю лапу. Он падает, не разжимая челюстей, и увлекает меня за собой. Уже лежа на земле, бегун перекусывает ему другую переднюю лапу. Мы перекатываемся на животы, и я пытаюсь вырваться. У старого волка сильные челюсти, но он не может упираться сломанными лапами. Я вырываюсь.

Из-за деревьев на дальней стороне прогалины выскакивают другие старые волки и огромными прыжками несутся на нас. Их много, они молоды и честолюбивы. Они дадут нам прикончить своих вожаков. А потом бросятся на нас, прогонят или убьют и сами станут вожаками старых волков.

Они молоды и глупы. Ведь стая – источник жизни.

Бегун отскакивает в сторону и бросается прочь. Наблюдатель видит, что младший брат и его товарищи внезапно выскакивают из укрытия в густом кустарнике. Они набрасываются на молодых старых волков. А те уже были уверены в победе и в том, что станут новыми вожаками стаи. Двое из старых волков застывают от неожиданности на месте и растерянно переводят взгляды с нас на новую, внезапно откуда-то появившуюся угрозу.

Смерть там и настигает их. Все, кроме самых сильных и отважных, не выдерживают нового натиска, поскольку уже видели, как моя половина стаи расправилась с сильнейшими из них. Младший брат и наши отчаянно рвущиеся в бой молодые волки сейчас не чуют ничего, только запах убийства, и расправляются с остальными.

Укус… Прыжок… Остановись… Увернись. Сейчас моим телом полностью завладел бегун.

Оставшиеся старые волки не выдерживают. Они вырываются, пытаясь спастись бегством. Если бы не наблюдатель, бегун пустился бы преследовать их.

Старые волки больше не вернутся. Мы нанесли им непоправимый урон. Когда снова выпадет снег, они умрут: слишком мало стало больших мохнатых, на которых они обычно охотятся. А старые волки не так быстры и проворны, чтобы угнаться за более ловкой дичью и прокормить свой молодняк.