Гордон Диксон - Масса Причера

— Мне очень жаль, — сказал Джай. — Я вполне понимаю твои чувства. Но неужели ты не понимаешь, что сейчас ты бессильна? За всю свою жизнь я не встречал никого, кто бы смог потягаться со мной в колдовском искусстве, не говоря уже о том, чтобы причинить мне вред...

И Джай снова погрузился в беседу с губернатором. Тем временем площадь на экране уже заполнилась до отказа. Люди все прибывали и прибывали. На западе черный дым пожарища все еще поднимался над крышами зданий и прозрачными куполами. Чаз догадался, что близится вечер — тусклый зимний день медленно отступал под натиском унылых сумерек. Пронзительная тоска сжала сердце Чаза, внутренний голос шептал ему, что битва проиграна. Проиграна и забыта...

Откуда-то из дальних уголков памяти всплыли строки из старинной баллады. Как же она называлась?.. Ах да... «La Belle Dame sans Merci» [5]Джона Китса...

Чаз горько усмехнулся, припомнив ответ на этот вопрос:

...Только сейчас это была не «La Belle Dame» — Прекрасная Дама, а «Le Beau Jai» — Красавчик Джай, истинный владыка мира.

Из динамиков донесся слабый гул. Чаз посмотрел на экран и увидел раскачивающуюся из стороны в сторону толпу. Очевидно, собравшиеся на площади скандировали какой-то лозунг, их рев доносился монотонным гулом. Слов Чаз разобрать не смог. Неожиданно гул и раскачивание прекратились, камера развернулась, и на экране возникло изображение нижних этажей здания. На стене вспыхнул гигантский экран — Чаз увидел длинный стол и людей, сидящих за ним. Затем крупным планом показали губернатора Большого Чикаго. Он заговорил. Кто-то добавил громкости, и динамик эхом разнес слова, которые Чаз и без того прекрасно слышал, поскольку оратор находился в двух шагах.

— ...И я, как губернатор Большого Чикаго, отдаю себе полный отчет, что, обращаясь к вам посредством канала экстренного оповещения, действую весьма неординарным образом. Однако на данный момент мы столкнулись с ситуацией, которая потребует от всех граждан максимального самообладания и организованности. Вам уже сообщили, что диверсантам из нестерильных территорий удалось пробить брешь в защитном слое Лоуэр-Луп. Как вы понимаете, мы не вправе осуждать этих несчастных людей с нарушенной психикой, которых для общего блага мы были вынуждены интернировать за пределы стерильных зон. И во имя того же общего блага мы должны принять некоторые защитные меры, призванные оградить от опасности граждан Большого Чикаго. Чтобы все жители осознали необходимость подобных мер, я считаю своим долгом проинформировать вас о заговоре, результатом которого уже стал один взрыв. Этот заговор может привести к последующим диверсиям, из-за которых мы все окажемся в смертельной опасности. Поэтому я считаю целесообразным познакомить вас с главными диверсантами, а также с теми последствиями, к которым могут привести их преступные деяния.

Губернатор выждал паузу, рассматривая толпу. Судя по реакции, большая часть людей внимательно слушала губернатора. Чаз с безразличием подумал, что сейчас эту речь слышит весь город.

— Преступники, — продолжал губернатор, — пытались шантажировать людей, угрожая разрушить защитные экраны и превратить наш город в зараженную территорию. Они задумали уничтожить научный проект, с которым связаны чаяния всего человечества; проект, который подарил надежду — пусть не нам, а нашим детям — отыскать новую Землю в чистом, девственном мире. В этом новом мире человеческая раса могла бы начать все сначала, сделав выводы из ошибок наших расточительных предков.

Но прежде чем продолжить, я хотел бы сообщить, что наша полиция, действуя на основании информации, полученной от граждан, которые незамедлительно передали властям обращение диверсантов, обнаружила остальные четыре заряда взрывчатки...

— Этого не может быть! — вырвалось у Чаза. — Никто в стерильных зонах не знал о количестве зарядов — тем более о месте их закладки. Не считая меня, об этом знал лишь один человек снаружи.

— ...А сейчас я переключаю вас на Центральное управление полиции, перед вами выступит шеф полиции, — поспешно закончил губернатор и, плюхнувшись в свое кресло, обернулся к Джаю. — Они его слышали?

Джай посмотрел куда-то мимо Чаза. Повернувшись, тот увидел рыжеволосого толстяка, сидевшего за небольшим столиком и колдовавшего над передатчиком. Покачав головой, толстяк подошел к столу.