Гордон Диксон - Шторм времени

– Смотрите, какой старик! – указал Билл стволом автомата на наблюдающего за нами пожилого аборигена.

– Вижу, – отозвался я. – И что с того?

– Ничего, – сказал Порнярск. Мой вопрос, в принципе, и не требовал ответа, но, возможно, он этого просто не понял. – Это Альфа Прим мужской части сообщества. И имя «Старик» очень ему подходит. Поскольку он Альфа Прим, его рефлексы или обучение диктуют ему немного другой образ действий, чем остальным. Но я не думаю, что он или его соплеменники будут вести себя враждебно, если только вы намеренно не вызовете у них антагонистическую реакцию.

– А что они все делают? – спросил Билл.

Я посмотрел в том же направлении, что и он. По левую сторону улицы тянулся ряд навесов, под каждым из которых находилось по одному-два эксперименталов. Мне в глаза бросился один, который вращал нечто вроде прялки. Другой резал большой лист похожего на кожу материала, из которого были сделаны их портупеи, явно занятый изготовлением поясов. Но остальные работали с машинами, назначения которых я не мог распознать, и либо не получали видимых результатов, либо эти результаты не имели для меня никакого смысла. В частности, один из них самозабвенно печатал на чем-то вроде двойной клавиатуры, но единственным видимым результатом были небольшие красные ярлычки, которые машина выплевывала через неравные промежутки времени в проволочную корзину. Работник не обращал на накапливающиеся ярлычки ни малейшего внимания, будучи полностью погруженным в процесс печатания как таковой.

– В каком-то смысле они самообеспечиваемые, – сказал Порнярск. – Кое-что из того, что они делают, обеспечивает их всем необходимым для жизни. Прочие же специфические действия производятся исключительно для научных целей – для изучения людьми, которые их сюда поместили.

– А где эти самые люди? – спросил я. – Мы можем вступить с ними в контакт?

– Нет. – Порнярск снова повернул голову, чтобы посмотреть на меня. – Они не здесь.

– А куда они ушли?

– Их больше нет, – сообщил Порнярск. – В той же степени, что и людей, которых ты знал до столкновения со штормом времени. Ты, и Билл, и все остальные здесь, включая этих экспериментальных существ, являются теми, кто отправился в разные другие места.

Я на мгновение оторвался от созерцания улицы и взглянул на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что ты и подобные тебе являются людьми, которых шторм времени скорее переместил, нежели уничтожил, – ответил Порнярск. – Мне очень жаль, что некто вроде меня не в состоянии пока все это должным образом тебе объяснить. Во всяком случае до того, как ты поймешь, какие силы приняли участие и до сих пор принимают участие в темпоральных перемещениях. Помнишь, я говорил тебе, что темпоральные возмущения начались приблизительно за миллион лет в твоем прошлом?

– Помню, – сказал я.

– И то же самое началось через несколько миллионов лет в вашем будущем, – продолжал Порнярск. – Возможно, хоть это на какое-то время позволит тебе думать о шторме времени как о волновом фронте, пересекающем известное вам линейное время, которое по вашим представлениям простирается из прошлого в будущее, под углом, причем таким образом, что одно и то же воздействие сказывается одновременно на вашем прошлом, настоящем и будущем.

– Почему же ты не рассказал нам всего этого раньше? – возмутился Билл.

– К сожалению, описанная мной картина на самом деле не истинна, – сказал Порнярск. – Вы забываете о проблеме масштаба. Если шторм времени напоминает набегающий на пляж морской прибой, то мы и наши миры в сравнении с ним меньше отдельных атомов в составляющих этот пляж песчинках. То, что мы воспринимаем как локальные эффекты, представляет собой явления, в очень малой степени отражающие истинную картину волнового фронта в целом. Я пытаюсь объяснить это лишь постольку, поскольку теперь особенно важно, чтобы Марк был в состоянии хоть отчасти представлять масштаб задействованных здесь сил.

Передние колеса джипа подпрыгивали на камнях. Мы миновали деревню и теперь опять ехали по целине. Я снова стал внимательно следить за дорогой.

Подниматься в гору даже по пологому склону дело довольно нелегкое, но джип отлично справлялся с задачей. Можно было заранее выбирать путь между по-настоящему крупными валунами, которые преграждали нам дорогу. Проехав чуть больше половины пути, мы выбрались на относительно ровный участок твердой почвы и увидели озерцо, наполненное водой бьющего из склона горы родника. Мы остановились, чтобы немного отдохнуть, а я решил заодно и напиться воды, которая оказалась настолько ледяной, что у меня заныли зубы. Видимо, я даже не сознавал, насколько мне хочется пить, ну разве только совершенно подсознательно велел Ричи, помимо всего прочего, привезти канистру с питьевой водой. Он привез ее, но тогда я забыл напиться. Теперь же я испытывал такую жажду, будто дня два бродил по раскаленной пустыне. Я пил до тех пор, пока у меня не заломило челюсти, потом оторвался от родника, потом снова пил, подождал еще немного и снова стал пить.