Гордон Диксон - Шторм времени

– Почему бы вам как следует это не обдумать? – предложила она. – Оставайтесь на ночь и подумайте. А завтра мы могли бы еще раз все обсудить.

– Хорошо, – решил я. – Остаемся до утра. Я выглянул в окно.

– Думаю, нам лучше будет остановиться вон там, на опушке, – сказал я. – Тогда Санди не будет так раздражать ваших собак, а они – его.

– Санди? – переспросила женщина. – Вы так его зовете? А как зовут нас, я, по-моему, вам уже говорила. Я – Мэри Уолкотт, а это Уэнди.

– А я Марк Деспард.

– Рада познакомиться с вами, Марк. – Она протянула руку, и я пожал ее. Было странно, после стольких недель, обмениваться с кем-то рукопожатием. У нее была небольшая, но твердая ладонь, а у оснований пальцев чувствовались мозоли. – Вы француз?

Я рассмеялся.

– Нет, это франко-канадская фамилия.

Она наконец выпустила мою руку и взглянула на девочку.

– А ее...

– Она так и не сказала мне своего имени, – пояснил я и взглянул на девочку. – Ну так как? Может, сейчас скажешь? Девочка по-прежнему молчала. Я пожал плечами. Я называю ее просто «Девочка», – сказал я. – Думаю, вам придется поступать так же.

– Может быть, – Мэри улыбнулась девочке, – она все-таки скажет нам, как ее зовут, – просто чуть попозже, когда ей этого захочется.

Девочка стояла, не говоря ни слова.

– Думаю, не стоит на это рассчитывать, – сказал я Мэри.

Для себя и девочки я установил нечто вроде заплечной палатки, сделанной из брезента, найденного мной в лодочном сарае возле дома у озера. Я установил ее на опушке леса с подветренной от собак стороны. Санди понемногу перестал обращать внимание на собачью свору, а Мэри все оставшиеся полдня не спускала с них глаз, командуя им вести себя спокойно каждый раз, когда они снова начинали проявлять свое недовольство присутствием Санди или нас с девочкой. Когда лагерь был наконец разбит, я оставил девочку и Санди и снова вернулся в дом.

Мэри подвела меня к собакам и представила каждой в отдельности. Я поговорил с каждой из них и каждую погладил, а в это время Мэри стояла рядом и следила за тем, чтобы они прилично себя вели. То одна, то другая иногда коротко виляли хвостом в знак признания, но большинство просто косились на меня и лишь терпели и мой голос, и мои прикосновения. Думаю, с их точки зрения, чтобы испытывать ко мне расположение, от меня слишком разило котом, и я не преминул сказать об этом Мэри. Но она лишь пожала плечами.

– Привыкнут, – заверила она. Тон ее голоса говорил о том, что в противном случае им же будет хуже.

После этого она отправилась готовить обед и оставила меня одного. Я попытался подружиться с ее дочерью. Но Уэнди была тихим застенчивым ребенком, который, как и собаки, очевидно, находил меня слишком странным и потенциально опасным, чтобы за столь короткое время почувствовать ко мне расположение. Очевидно, когда я наконец отстал от нее и вернулся в лагерь, она испытала лишь облегчение.

Санди по-прежнему был там, привязанный к большому дереву куском нашей самой прочной веревки, которая петлей охватывала его шею. Он лежал на земле и, к моему удивлению, похоже, ничего не имел против того, что его посадили на привязь. Поскольку он не возражал, а держать его на привязи было довольно удобно, я не стал отпускать его. Девочка, должно быть, привязала его, чтобы иметь возможность хоть ненадолго отойти, поскольку ее нигде не было видно.

Не вернулась она и к тому времени, когда Мэри выглянула из дверей, чтобы позвать нас обедать. Я подождал еще немного, но она не вернулась и тогда, когда Мэри позвала нас во второй раз, и я решил не беспокоиться о ней. В любом случае на нее рассчитывать было нечего. Санди по-прежнему не имел ничего против того, чтобы сидеть на привязи, что с моей точки зрения было просто идеально. Он дремал как котенок, лежа на спине и задрав лапы вверх, будто и на тысячу миль вокруг не было ни единой собаки. Я встал и ушел, а он всего лишь сонно приоткрыл глаза и посмотрел мне вслед.

Запах вкусной еды достиг моих ноздрей задолго до того, как я открыл дверь, и буквально окутал меня, когда я вошел в дом. Мэри выставила на стол ветчину, должно быть, консервированное мясо, которую запекла в духовке, а на гарнир подала скорее всего выращенные в собственном огороде помидоры, картошку и салат из какой-то зелени, которую я не распознал, но которая, посыпанная тертым сыром, на вкус оказалась просто восхитительной.

– Что, не пошла она с вами, да? – спросила Мэри, усаживаясь за стол вместе со мной и Уэнди.