Алекс Карр: 9-я книга. Тарат Зурбин

Толринцам очень понравилось то, что для них было приготовлено такое огромное количество жареного мяса, здоровенные графины охлажденного сношта, множество острых приправ и горы свежих, сочных фруктов. С веселым гомоном эти великаны расселись за огромными столами, поставленными вперемешку со столами, за которыми сидели мои офицеры и нарядно одетые интары. Вскоре послышались веселые шутки, громкий смех, в воздухе замелькали длинные ножи толринцев, которыми они рассекали огромные туши гелланов, источавшие кровянистый сок, были подняты вверх полуторалитровые кубки с малиновой жидкостью и изящные бокалы с золотистой риссой, в общем, начался веселый, дружеский пир. Вот уж точно, что толринцы попали с корабля на бал.

Командор Шноссримна восседал за одним столом с нами. Справа от него сидела Вирати, я сидел напротив него и справа от меня сидела сияющая Джейлин. За нашим столом сидели, так же с дамами, Оорк Элт в своем черном костюме с золотой цепью и Дараф Илькан. Мне тоже было чем одарить толринцев и когда прошли первые минуты веселья, я объявил гостям приказ главного военного администратора космофлота Интайра, космос-адмирала Ваджа, об их награждении орденами Интайра, которыми отличалось их исключительное благородство и мужество. Толринцам это понравилось.

Мой гость вел себя за столом с грацией наследного принца. В отличие от своих солдат и офицеров он не потребовал себе целой туши и довольствовался тем, что стюарды поставили перед ним огромное серебряное блюдо с целым окороком геллана, нарезанного ломтями толщиной в три пальца. К счастью, на моем корабле нашлись столовые приборы вполне подходящие Гину по размерам, но он ел очень мало и, выпив до дна кубок сношта, в дальнейшем обходился одной только золотой риссой. Он прекрасно понимал, что нам были опасны даже пары этилового спирта.

Понимали это и его товарищи и поэтому не возмущались тому обстоятельству, что на их виночерпиях на этом пиру были надеты небольшие респираторы, а над их столами парили воздушные фильтры, всасывающие в себя пары спирта. Но все-таки их не очень устраивали те острые приправы, которые приготовили для них коки-любители, раз они обильно поливали жареное мясо чем-то густым и темно-коричневым из больших золоченых фляжек, которые они принесли с собой.

Разговор за нашим столом был веселым и раскованным. Гин рассказал нам о том, как был обрадован, когда он, наконец, увидел на обзорном экране своего флагманского крейсера сканирующие отметки шестерки крейсеров Интайра и как был удивлен, когда после первого же залпа с его корпуса было снесено восемь башенных энергометов. Еще больше он был поражен тогда, когда капитан рудовоза поставил между ним и крейсерами Дарафа Илькана такую плотную завесу огня, что он просто не смог засечь его боевого построения. На всякий случай Гин отдал приказ выстроиться в боевой оборонительный порядок, но тут Кна Рулен нанес мощнейший удар по его правому крылу. Гин своими огромными ручищами показывал нам маневры своего противника и свои ответные действия.

Вирати вела себя за столом довольно странно, она демонстративно игнорировала Оорка и вся была поглощена обаянием этого громогласного толринца. Гин добавил к коллекции драгоценностей моей сестренки золотую цепь, украшенную бриллиантами и диадему из сапфиров. Он называл ее не иначе, как "Маленький Душистый Цветочек" и был с ней очень мил. Оорк впервые открыто проявил свое беспокойство и бросал на Вирати умоляющие взгляды. По-моему, он был готов в тот момент на любое безрассудство, лишь бы привлечь к себе ее внимание. Меня это беспокоило гораздо больше чем то, что в кают-компании, внезапно, началось повальное братание моих офицеров с подчиненными высокого командора Шноссримны. Если мои разгильдяи не начнут пробовать сношт, то в этом не было ничего страшного, хотя, на мой взгляд, обниматься с толринцами, можно было только будучи облаченным в тяжелый боескафандр.

В какой-то момент, когда Оорк стал уже подавать оркестру знаки, чтобы тот поскорее начал играть танцевальные мелодии, Гин подозвал к нашему столу стюардов и потребовал убрать со стола все столовые приборы и скатерть. Когда стол был чист, он достал из внутреннего кармана своего парадного мундира, пошитого из натуральной кожи окрашенной в синий и красный цвета, черный футляр внушительных размеров. Кажется, только Вирати поняла в тот момент, что нам всем предстояло вскоре увидеть. Она удивленно вскинула брови и, восхищенно глядя на Гина Шноссримну, спросила его: