Наталья Патрацкая - Мистическая мадам

Положила Ирина трубку и тут же позвонила Паше, старшему сыну Платона от Мани.

– Паша, отец звонил по телефону.

– Ирина, ты что шутишь? Столько молчал!

– Паша зайди к нам домой через пару часов.

– Ладно, сегодня выходной день, зайду.

Через два часа звонок в дверь. Пришел Платон Иванович.

– Ирина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.

– Забыла про код.

– А мне Паша дверь открыл, домой шел, изменился так, бороду носит, как у меня.

Через пять минут звонок в дверь.

Немая сцена встречи.

Платон Иванович посмотрел на Ирину, Нину и на Пашу и сказал:

– Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.

– Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?

– Паша, разберешься, а то совесть меня гложет, за то, что я вас бросил.

– Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.

– Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.

Платон Иванович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку, и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.

– Ну, ты отец молодец! – сказал Паша, рассматривая золотой песок -Все, бываете, а то я заплачу и не смогу уехать! – сказал Платон Иванович, и исчез в проеме двери.

– Ирина, я возьму золото, я знаю, кому его отдать, – сказал Паша и ушел.

Все стихло. Золото Ирина улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит.

Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонят от Паши.

– Ирина, я к вам зайду днем, вечером не могу, – проговорил в телефонную трубку Паша.

– Хорошо, заходи, буду ждать.

К Нинели пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: Валерки, цепочка, кулон, кольцо.

– Ирина Андреевна, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Нине.

– Спасибо! Красиво – то как!

– С юбилеем, вас, Ирина! – проговорил Паша.

– Спасибо, спасибо!

Ирина позвонила мне и сказала, что Платон Иванович ей и Нине подарил золотые комплекты. Ну и ладно.

На Малахите царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие процессы. Спектральный анализ был моим любимым делом со времен института. Да, я очень любила этот частокол полос различной величины.

В кои-то веки, мне, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря Григорию Сергеевичу. Он дал мне химическую лабораторию вместо мебельной фабрики или прилавка антикварного магазина, когда узнал, что я окончила университет. Мои пальцы, как всегда были защищены резиновыми одежками. Перчатки я не любила. Кожа моих пальцев успела устать от химикатов, пробирок, и резиновых перчаток, и только мозг волей или неволей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала мне любовью, например, вчера…

А что было вчера? При соединении некоторых веществ получился какой-то странный цвет необыкновенно красивый. Работа была обычная и вдруг: блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Я готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится.

О, этот цвет! Я переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами… и так захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, я не готова была сказать, но я его видела! Григорий Сергеевич ждал Матрену. Как он любил эти роскошные волосы и всю ее фигуру, он звал ее: Джинна, от слова Джинн. Она выныривала из химической лаборатории, как Джинн из бутылки и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки.

Мы пошли тихим шагом до своих домов. Я и Григорий Сергеевич жили в разных витых домах, стоящих рядом на малахите. Витой дом был многоэтажным домом, с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и я с Григорием Сергеевичем. Мы – то появлялись, то исчезали из жизни друг друга.

Как в древней Руси, у нас была мужская и женская половина, но не одного дома, а мы жили сразу в двух домах. Один дом светился темно-синим цветом, а второй – вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали. Сегодня нам хотелось быть вместе, для этой цели была предназначена комната на последнем этаже витого дома: спальня, столовая, кинозал. Потолок комнаты был обвит лианами. Поющие крошечные птицы летали под потолком. Между комнатой и этим живым уголком была натянута прозрачная пленка, и от нее шли лучи в сторону птиц: не подлетать! И птицы послушно наслаждались зеленью лиан.