Кейт Лаумер - ФАТА-МОРГАНА 1 (Фантастические рассказы и повести)

Дверь распахнулась, вошел мистер Холльборн.

— Вы не можете уснуть — я слишком много рассказал вам сегодня. Выпейте вот это.

Через несколько дней утром за завтраком Холльборн сказал мне:

— Сегодня я покину вас. Мне нужно вылететь навстречу мистеру Аллистеру. Он прибывает завтра с двенадцатью инженерами.

Вскоре аппарат, на котором вылетел Холльборн, скрылся из вида. Я остался один. Перед наступлением вечера я проверил, все ли в порядке на станции и в машинном отделении. Все эти турбины и динамо казались мне уже друзьями. Внезапно пронзительный свисток прорезал воздух. Я побежал в комнату дяди. На матовой пластинке вспыхнула надпись:

«Спущусь через пять минут. Шмидт».

Я вынул всю заготовленную мною за эти дни работу и положил ее дяде на стол. Потом повернул рычаг — дверь распахнулась, прозвучал свисток, выскочил электрический вагончик. Я стоял возле глинобитной хижины, и сердце мое билось от радости.

Я видел, как гигантская птица, унесшая моего дядю в Сан-Франциско, плавно опускается на землю.

Дядя вернулся; говоря по правде, я был разочарован. Он выскочил из кабины аэроплана, держа в левой руке тяжелую папку с бумагами. Правую руку он торопливо протянул мне.

— How do you do? [5] Как поживаете?

Очевидно, он мысленно все еще был в Америке и, увидев мое удивленное лицо, засмеялся. Затем пробежал мимо меня, вскочил в вагончик и, снова забыв о моем существовании, захлопнул дверь. Вагончик скрылся.

Я должен был терпеливо дожидаться, пока он вернется и, дождавшись, поехал следом. Когда я подошел к комнате дяди, он с досадой крикнул мне:

— Где ты пропадаешь? У нас тут дела по горло. Почему ты не поехал вместе со мной?

— Да потому, что ты захлопнул дверь у меня перед носом.

Он рассмеялся.

— Видишь ли, когда я возвращаюсь из такого путешествия, из какого вернулся сегодня, то всегда бываю рассеян и не замечаю того, что делаю.

Он протянул мне руку и усадил меня в кресло рядом с Холльборном.

— Слушай: завтра утром прибудут первые аэропланы. Я нарочно телеграфировал из Сан-Франциско Аллистеру, чтобы он задержал инженеров на два дня на Суматре. Нам надо закончить кое-какие приготовления. Кроме того, завтра утром прибудут двести золотоискателей с Аляски…

Я перебил его:

— Но ведь ты же говорил, что белые не могут здесь работать?

Я чувствовал на себе, как расслабляюще действует климат Австралии, а ведь я, в сущности, не был занят почти никакой работой… И все-таки к концу дня уставал так, будто ворочал каменные глыбы.

— Эти двести золотоискателей устроены особо, — возразил дядя. — Я бы сказал, что они сделаны из железа, и тела их закалены, как машины. Два года они работали в Аляске на лютом морозе, а до этого в африканских копях; кроме того, они уже рыскали по Австралии в поисках золота и слоновой кости… Нужно сознаться, что все эти молодцы — продувные канальи и бестии, каких еще не видывал свет. Они могут работать, как черти, а ночью пропивают и проигрывают все, до последней песчинки; нож всегда торчит у них за поясом, и они перережут человеку горло с такой же легкостью, с какой мы выругаемся.

В то время, как дядя расписывал качества этих молодцов, я думал: «Зачем же он набрал таких негодяев?»

И он, точно прочтя мои мысли, ответил:

— Они здорово работают. Я нанял их на три месяца. Разумеется, они считают меня сумасшедшим, так как я обещал им огромную награду, если они выроют мне каналы. И кроме того, я дал им письменное разрешение брать себе в собственность все золото и всю слоновую кость, которую они тут найдут. А то, что они найдут здесь золото, вполне возможно… И они очень рассчитывают на это. Первые дни они будут работать, как бешеные, а потом сбегут. Нам придется построить для них лагери и, конечно, позаботиться о том, чтобы в лагере был и кабачок и игорный притон — без этого они не могут жить. Разумеется, придется смотреть за этими висельниками во все глаза… Послушай-ка, мальчуган, — обратился он ко мне, — не будет ли это самым подходящим занятием для тебя?

И, увидя мое полное отчаяния лицо, рассмеялся.

— Нет, мой милый, такой ответственности я на тебя не возложу. Смотрителем этой колонии негодяев будет Джим.

Я вспомнил, что во время одной из наших прогулок Холльборн показал мне этого Джима. Это был маленький, голый человечек, сидевший согнувшись на скале у озера и напевавший какую-то негритянскую песенку.

Дядя продолжал:

— Сегодня надо будет разбить палатки. Пустить этих людей в пещеру нельзя, да они и не должны ничего знать о пещере. Я поговорю с Мормора — не могут ли его люди помочь нам.