Вадим Панов - Царь горы

— Праздник сегодня большой, — примирительно сообщил боец Маркер, и кивнул в сторону барной стойки, над которой стоял телевизор.

С экрана, предусмотрительно затянутого металлической сеткой, о чем-то вещал великий магистр Ордена Франц де Гир. Звук отсутствовал ввиду бессмысленности — ни один телевизор не способен перекрыть царящий в заведении шум, но выглядел лидер чудов внушительно и немного трагично.

— Чо за праздник?

— День Памяти, — поведал Маркер. — Бывший День Славы.

— Не понял, мля.

— Ну… много тысяч лет назад чуды захватили столицу людов и объявили, что делают на Земле империю. А заодно устроили праздник.

— Выпили?

— Не без этого. И порешили квасить каждый год.

— Типа, понравилось.

— А кому не понравится?

Копыто, почувствовавший в вопросе глубокую суть, кивнул и потребовал продолжения:

— Чо дальше?

— А дальше чудов челы поперли. Ну, не сразу, там еще какая-то буза была, я не помню. В общем, империя чудская медным тазом накрылась, те, кто спасся, в Тайный Город смылись. И праздновать стало нечего.

— А хотелось.

— Угу. И тогда они праздник переименовали и продолжили квасить.

— Молодцы! — одобрили сидящие за столом бойцы Булыжника.

— Это по-нашему!

— За это можно выпить!

Сказано — сделано. Стаканы лязгнули друг об дружку, и Красные Шапки выпили за «это». Копыто отпилил ятаганом кусок ветчины и, пережевывая закуску, осведомился:

— Маркер, а ты в кого такой умный?

— Ты чего дразнишься? — удивился оплеванный боец.

— Ну, ты знаешь все, как было. Истории рассказываешь. — Копыто прищурился. Нехорошо прищурился. Так, будто уличил говорливого Дурича в измене. — Подстрекательством занимаешься?

— Да, Маркер, не по-нашему это, — проворчал Булыжник. — Подозрительно.

— Восхваление чудов и все такое прочее. Будто нам самим нечем гордиться, мля.

— Может, ты специально все это делаешь?

— Учишь презирать семейные ценности?

— Он мне вчера двадцатку вернул, которую должен был, — припомнил боец Отвертка. — Вот это совсем не по-нашему.

После ТАКОГО обвинения насторожились все сидящие за столом.

— А как бы я тебе ее не вернул, если ты нож к горлу приставил? — чуть не плача спросил Маркер. Он чуял, что тучи сгущаются, и проклинал свой длинный язык. — И сам карманы обыскал?

— Спалился Маркер. На двадцатке спалился!

— Думаешь, он шпиен?

— Адназначна шпиен!

— На виселице все расскажет.

— Слышь, Булыжник, получается, ты шпиена на груди пригрел?

Уйбуй Дуричей нахмурился. До него внезапно дошло, что если Маркера объявят шпионом и врагом, то и на него падет тень предательства. Не углядел, не усмотрел, не подслушал. А Кувалда после демократических выборов окончательно озверел, и за малейшее проявление нелояльности отправлял на виселицу. К счастью, пока Булыжник соображал, как вывернуться из непростой ситуации, Маркер сумел найти нужные слова:

— Да свой я, свой, просто у меня бабушка была.

— У всех бабушка была, — отрезал Отвертка. — Наверное.

— И у шпиенов тоже бабушки!

— Отвечай, паскуда, почему знаешь так много?

— Я когда ногу по малолетству сломал, она мне сказки рассказывала, какие помнила, — всхлипнул перепуганный Маркер. — О Западных лесах рассказывала, о том, как мы людам помогли Землю захватить и империю сделать.

— И ты запомнил? — подозрительно осведомился Копыто.

— Я же говорю: ногу сломал, — пояснил боец. — Как сейчас помню: пришел Аника-чуд злой в доспехах блестящих и прогнал нас из Западных лесов. И рухнул Зеленый Дом в одночасье, потому что не стало у него поддержки мощной. Переломили хребет соломинкой.

Маркер со страхом огляделся. Булыжник, пытаясь сгладить ситуацию, разлил по стаканам виски, и возникшая было пауза заполнилась дружным прихлебыванием традиционного продукта.

— Ладно, боец, — громко произнес уйбуй Дуричей, — вижу, ты все-таки не шпиен.

И покосился на Копыто.

Но Шибзич уже позабыл о выдвинутых обвинениях и найденной измене. В его голову постучалась новая мысль.

— Мля, так это получается, что чуды нас из Западных лесов прогнали?

— Ага, — радостно подтвердил Маркер.

Ему очень понравилось, что проклятый Шибзич переключился на идиотов-рыцарей.

— С исконных наших вотчин прогнали.

— И ветчину тоже забрали, — услужливо кивнул Маркер. — И выпивку.

— Подожди ты с выпивкой. — Копыто неодобрительно посмотрел на вещающего по телевизору Франца. — Это геноцид какой-то получается.